Рабочая книга по обществоведению. Политическая экономия

Брегель Энох Яковлевич

Интересно сравнить эту формулу кругооборота капитала с известной нам формулой простого товарного обращение: Т-Д-Т.

При простом товарном обращении началом и концом капитала всего процесса является товар. Продажа (Т-Д) служит средством покупки других товаров (Д-Т). Произведенные им сапоги сапожник продает для того, чтобы на вырученные деньги купить хлеб, мясо, одежду, с одной стороны, и шило, дратву, кожу — с другой. Целью производства является потребление. При этом в течение всего этого процесса первоначальная сумма стоимости не испытывает никаких изменений. Сапоги, проданные сапожником, имеют ту же стоимость, что и средства производства и предметы потребления, купленные

им на деньги, полученные от продажи сапог.

Противоположным образом обстоит дело при кругообороте капитала. Началом и концом этого процесса являются деньги. Покупка (Д-Т) служит средством продажи других товаров (Т1-Д1). Сапожник, продавший сапоги и купивший хлеб, выгадал уже постольку, поскольку ненужный ему предмет заменил нужным. Капиталист, получающий в конце такой же предмет, какой он выпустил из рук вначале, т. е. деньги, выгадывает лишь постольку, поскольку полученная им сумма превышает первоначально затраченную. Целью производства является прибавочная стоимость.

6. Что такое капитал?

Мы видели, что капитал воплощается в форме различных предметов — денег, средств производства и рабочих сил, готовых товаров. Следовательно, нельзя ограничить понятие капитала каким-нибудь видом вещей, будь то деньги, товары или особый род товаров — средства производства. Что же дает нам право объединить все эти разнородные предметы и подвести их под общее понятие «капитал»? Конечно, не то, что все они представляют собою определенные потребительные ценности. Потребительные ценности ведь существуют во всяком обществе, тогда как капитал есть особенность товарно-капиталистического хозяйства. То общее, что объединяет эти предметы друг с другом в качестве особых форм капитала, относится не к вещественной, но к социальной (общественной) их природе. Во-первых, все они воплощают в себе определенную стоимость, во-вторых, все они служат для капиталистов средством получения прибавочной стоимости.

Капитал таким образом, это — сумма стоимости, воплощающаяся в различных предметах и совершающая такой кругооборот, в результате которого обладатель ее получает, помимо возврата ее самой, еще и прибавочную стоимость.

Капитал, следовательно, есть только там, где образуется прибавочная стоимость. Эту связь между ними и хотят выразить, когда, как это нередко бывает, определяют капитал как «стоимость, создающую прибавочную стоимость», или просто «самовозрастающую стоимость». Ясно, однако, что подобные определения применимы лишь в целях экономии слов, так как по существу стоимость (т. е. труд, уже воплощенный в товарах) не может сама по себе ни «расти», ни «создавать» что-либо. Но раз это так, то перед нами возникает вопрос о том, каким образом происходит это кажущееся «самовозрастание» стоимости, каким образом, пройдя через известный кругооборот, 1.000.000 р. превращается в 1.100.000 р. или 1.200.000 р. Иными словами, перед нами встает вопрос: каков же действительный источник прибавочной стоимости?

15. Источник прибавочной стоимости

Буржуазные экономисты, стремясь к оправданию капиталистического дохода, не прочь усмотреть источник объяснения последнего в действиях самих капиталистов.

По мнению некоторых из них, природа дохода капиталиста и рабочего дохода в сущности одинакова. Рабочий трудится, производя продукты, капиталист же затрачивает свой труд, организуя предприятие и управляя рабочими. Его доход поэтому есть та же заработная плата и представляет собою лишь возмещение за его труд.

Неверность этой теории совершенно очевидна. Давно уже миновало то время, когда сам капиталист был

управляющим своего предприятия и выполнял труд надзора за рабочими и организации производства. В условиях развитого капитализма труд по организации производства выполняется наемными директорами и управляющими предприятий, капиталист же может не ударять палец о палец и тем не менее получает колоссальные прибыли. Ясно, что эти прибыли никак нельзя вывести из его труда, а изображение их в виде особого рода заработной платы является грубым искажением действительности.

Неправильность этой теории и ее стремление затуманить действительные отношения, лишь бы только оправдать капиталистическую прибыль, в остроумной форме выявлены Марксом, когда он говорит про прядильного фабриканта следующее: «Наш друг, который только что кичился своим капиталом, вдруг принимает непритязательный вид своего собственного рабочего. Да разве сам он не работал? Не исполнял труд надзора и наблюдения за прядильщиком? И разве этот его труд не создает в свою очередь стоимости?» И Маркс одной фразой опрокидывает все эти доводы, замечая немедленно вслед за сказанным выше: «Но тут его собственный надсмотрщик и его управляющий пожимают плечами».

Ссылки на «труд» капиталиста слишком явно противоречат действительности. Поэтому на сцену появляется более тонкое оправдание капиталистического дохода. Пусть капиталист не играет никакой активной роли в производстве. Но ведь ему, по крайней мере, приходится отказываться от затраты на личное потребление той суммы стоимости, которая действует в его предприятии в качестве капитала. Если бы он затратил эту сумму на покупку предметов личного потребления, то она исчезла бы бесследно и не дала бы никакой прибавочной стоимости. Вместо этого он затрачивает эту сумму на покупку средств производства и наем рабочих, т. е. на производство, и по истечении известного промежутка времени получает как возврат первоначально затраченной суммы, так и доход на нее — прибавочную стоимость. Доход этот представляет собою, следовательно, не что иное, как плату за воздержание капиталиста от расходования своих средств на личное потребление.

Нетрудно разглядеть, что и это «объяснение» капиталистического дохода шито белыми нитками. «Воздержание» капиталиста есть прежде всего чисто пассивный акт и не может создавать никакой стоимости. Скупой рыцарь тоже воздерживался от расходования своих сокровищ на личные нужды, копя их в своих подвалах, но от этого сумма находящихся в его распоряжении стоимостей не возрастала сама по себе. Дело, значит, не в «воздержании» капиталиста, но в том применении, которое получает та или иная сумма стоимости, в тех действиях, которые совершаются в течение ее кругооборота.

Но, кроме того, вообще неправильно говорить о «воздержании» капиталистов как о какой-то приносимой ими жертве. Несмотря на это свое «воздержание», капиталисты расходуют огромные суммы на свое личное потребление, в то время как рабочие, которым действительно приходится поневоле воздерживаться от удовлетворения многих потребностей, никакой прибыли за это не получают. О воздержании капиталистов можно поэтому говорить лишь в ироническом смысле, как это, напр., и делает Лассаль в следующих словах: «Капиталистическая прибыль есть плата за воздержание! Счастливое слово, неоценимое слово! Европейские миллионеры — аскеты, индийские кающиеся, столпники, стоящие на столпе на одной ноге и протягивающие народу с согнутой спиной и бледным лицом тарелку, чтобы собирать плату за воздержание! И посреди них, высоко возвышаясь над своими кающимися товарищами, как самый главный кающийся и наиболее воздерживающийся, дом Ротшильда! Таково состояние общества!».