Работает полиция Чартауна

Ларина Саша

Не знаю сколько времени я просидела на полу в прихожей, поджав онемевшие ноги, с саднящим от криков горлом, с опухшими от бесконечного потока соленых слез глазами, с необъятной дырой разрастающейся в груди, с дрожащими от напряжения пальцами, с искусанными в кровь губами. Не помню, как добралась до спальни и отключилась, надеясь не проснуться.

Мудрецы могут бесконечно долго рассуждать о высших смыслах бытия, сыпать советами о том, что время лечит. Но пара умных фраз не спасёт от пульсирующей боли, рвущей в клочья душу. Не объяснят, как подняться с утра с постели и жить дальше, с замирающим от тоски сердцем. Пойти на работу

и улыбаться друзьям, вопреки желанию молча лечь и умереть. Как быть с натянутыми в струны нервами, сотканными из волокон горечи и слез. Хлипкими нитями, готовыми в любой момент порваться. Ни один гребанный философ не расскажет, что сделать, чтобы стало легче. А я готова на многое! Только скажите, как? Как справится с желанием рыдать, кричать, срывая горло, рвать волосы на голове. Как начать жить заново?

Но вселенную не поменять. И я совсем не философ, так что стакан воды, традиционный красный свитер, неизменный атрибут начала новой жизни, узкие джинсы и на работу. Ах, да. Прихвачу заявление на увольнение и обновлю резюме на сайте поиска работы. Чтобы никогда больше не видеть долбанного Хадари! Не видеть, не слышать, не знать, забыть, вычеркнуть. Он не хотел видеть меня в ближайшие две недели? Что ж, я порадую его более радужными перспективами.

Мысли ложатся в ровные ряды, занимают свои места и все вроде сносно, только бедное раненое сердечко, при упоминании родного имени, так и норовит в очередной раз тревожно замереть и больше никогда не начать биться. Меня, как будто, швырнуло в прошлое, в тот самый день, когда мне изменил Чэд. Только в этот раз намного больнее. И чемодана нет. И бара. А сногсшибательный незнакомец, в которого я влюбилась до потери сознания, превратился в тыкву.

В шесть-девять я явилась к полудню, пару часов радовалась внезапной оттепели и выгуливала свои красные опухшие глаза, надеясь вернуть их в первоначальный вид. Купила в аптеке успокоительных, расстроилась, что рядом нет напарника, с его чудодейственными напитками, забрела в кофейню, за порцией ароматного кофе, поморщилась при виде своих любимых круассанов, которые вдруг стали символом печали и набравшись смелости пошла прощаться с полюбившейся работой.

— Тэм, а я думал ты в отпуске! — ко мне подлетел жизнерадостный форс и я невольно улыбнулась его довольному виду — Не можешь без меня, да?

— Ни дня, Брант. — усмехнулась я, мазнув взглядом по приоткрытой двери кабинета капитана — Можешь позвать Эмз и Рэна? Мне нужно вам кое-что сказать.

Ал кивнул и быстро удалился, а я скинула пальто и уселась за свой стол. В порыве все бросить, я совсем забыла, что придется проститься с дорогими сердцу людьми. Не знаю, захочу ли я оставаться в Чартауне, где вероятность пересечься с капитаном возрастает в разы. И сейчас, когда друзья дружно шли к моему столу, я смотрела на них и старалась запечатлеть в памяти их лица, звонкий смех, походку — всё, что могла. Они окружили меня и притихли, заметив печальную улыбку на моем лице. Я поднялась, встала рядом с моими драгоценными коллегами, закинула руки на плечи Ремана и Милз, притянула ближе и они сразу поняли, чего я хочу. Наши лица оказались на расстоянии ладони и чуть слышно, шепотом, только для самых близких людей, я начала.

— Спасибо, что были рядом все это время. — нарочито важно начала я.

— Ливингстон, — подозрительно сказал Рэнар — Ты на войну собралась?

— Чш! — заговорчески понизила голос, заставляя друзей

прислушиваться — Клянусь, что никогда вас не забуду.

— Все-таки я был прав, Перк тебя по голове приложил… — фыркнул Ал, но Эмили наградила его тяжелым взглядом, дав мне возможность продолжать.

— Клянусь, что не предам, не брошу в беде и всегда приду на помощь. — закончила свою речь и все-таки не сдержала смешок.

— Та-ак — протянула Эмз — Это все очень здорово, но может объяснишь, что происходит?

— Клянусь! — шепнул Рейман, не обращая внимания на озадаченную Милз.

— Ну клянусь. — картинно закатил глаза Брант — Если очень надо.

— Клянусь. — быстро кивнула Милз и вернулась к своему, к слову, крайне уместному вопросу — Что случилось?

— Я увольняюсь. — опустила глаза, пытаясь контролировать эмоции — И планирую уехать из Чартауна. Не знаю когда вернусь. И вернусь ли вообще.

— Ты с ума сошла? — зашипела Эмили — Что он сделал? Это же из-за…

— Так сложились обстоятельства. — перебила я, опасаясь услышать имя, о котором совсем не хотелось говорить. Милз — близкая подруга капитана, она, наверняка, в курсе происходящего.

— Я буду держать тебя в курсе дел, Тэм — весело подмигнул напарник — Каждый день буду звонить и ты не выдержишь.

— Ага! — поддержал Брант — Захочешь вернуться, обязательно.

Эти трое мне бесконечно дороги и я знаю, что они чувствуют то же самое. В моей жизни есть люди, которые будут рядом, чтобы разделить горе и приумножить радости, крепко обнять в минуты печали и отпраздновать неожиданное счастье.

Мы четверть часа стояли обнявшись и болтали обо всем подряд, шутили, смеялись… Я искренне наслаждалась каждой секундой, проведенной с друзьями. А сейчас — пора. Я выслушала наставления друзей и отправила их работать, сама же подошла к кабинету Хадари, теребя в руках белый лист с небольшой надписью в центре. Глубоко вдохнула, толкнула дверь, вошла, как всегда, без стука и наткнулась на строгий взгляд холодных серых глаз.

— Я думал мы договорились, Ливингстон. — он вскинул чертову бровь и смотрел на меня не мигая.

— У меня идея поинтереснее, капитан. — подошла к столу и протянула ему заявление на увольнение — Вам понравится.

— Что это? — Линдар пробежался глазами по тексту и ухмыльнулся — Нет.

— Да. — это еще что за фокусы? Он не может заставить меня работать в шесть-девять.

— Нет. — Хадари порвал бумагу и выбросил в корзину рядом — Ты отстранена, на две недели, по состоянию здоровья — вытащил из ящика стола приказ и пододвинул ко мне.

— Нет. — война, так война. Я подняла листок и повторила действия капитана, через секунду мелкие кусочки бумаги полетели в корзину, составить компанию моему заявлению.

— Да. — Линдар не сдавался, только достал из того же ящика еще один экземпляр. — Рви сколько хочешь, приказ уже подписан комиссаром, а твое увольнение я не подпишу.

— Принесу новое заявление, через две недели. — процедила, сквозь зубы и уперлась руками в стол.

— Неси десять. — Хадари поднялся и повторил мой жест, оказавшись в паре сантиметров от моего лица — Займусь оригами.

Густое напряжение, возникшее между нами, можно было потрогать руками, клянусь. В его глазах разливалась зелень изумрудов, а дыхание, обжигающее нежную кожу губ, лишало рассудка, выбивало землю из под ног и заставляло вспоминать все самое сокровенное, что было между нами. Или это …