Рабыня для друга
Шрифт:
Она тоже неплохо меня разукрасила, чувствовала, что жжёт щека, болит скула, а во рту привкус крови.
— Что здесь происходит? — услышала его голос и затихла.
Ненавидела себя за то, что так пасую перед ним, но… ничего не могла с собой поделать.
— Она набросилась на меня, — залепетала Света, а я только ухмыльнулась. Права, сучка, я первая начала. Она меня не трогала.
— Иди отсюда, все пошли вон, — рыкнул на персонал.
Снова усмехнулась, видя, как все быстренько ретировались. Боялись его. И я боялась. До безумия, а ещё… как переклинило
— Что произошло? — подошёл близко, поднимая подбородок.
Я глаза закрыла, и запах его втянула. Дура, знаю, но это мне показалось самым правильным.
— Она меня оскорбила, я её ударила, — услышала свой голос и не поверила, что сама это сказала, увлеклась им и думала, что ни на что больше сил не осталось. Только вот так смотреть на него…
— Как оскорбила?
— Назвала сукой.
— Причина?
Вздёрнула подбородок, глядя ему прямо в глаза. Смотрела и тонула. Боже, он такой… неужели Денис прав, и я люблю его?
— Ты, — тихо выдохнула, приближаясь к нему.
К его губам оставалось несколько сантиметров, когда я почувствовала, как он меня оттолкнул. Отошла на несколько шагов, смотря в его лицо. Снова непроницаемая маска, непонятная мне.
— Почему? — задала ему вопрос хриплым, срывающимся голосом.
— Ты меня не интересуешь, — бросил и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Не интересую. А кто интересует? Та шлюха, которую он драл несколько часов? Погибшая Ольга? Кто? Кто ему интересен? Медленно спустилась на пол, легла, уставившись в потолок. Если это любовь, то я её не хочу.
Глава 16
Рвало Матвея знатно. Сидя у себя в кабинете, он наблюдал, как Соня плачет, как растирает по лицу остатки макияжа. Чувствовал себя в этот момент настоящим уродом, потому что дал надежду, позволил думать, что между ними что-то может быть. Смотрел на её заплаканное лицо и понимал, что не из-за ресторана она плачет, а из-за него. Он ей дал надежду, он и отобрал.
Ещё и Денис этот. Мудак. Пересмотрел запись их разговора и не понял, с чего же он решил ей всё выложить. И ведь доложил почти всё. Рассказал и об Оле, и о чувствах, даже ей сказал, что мол, любит она Матвея. Вопрос один: нахера. Из добрых побуждений? Возможно, но Матвей дураком не был. Денис никогда не был его лучшим другом, вернее, был, но он ему не доверял, считая слизнем. И что же? Он спокойно пришёл, поговорил с его девочкой, наплёл, чего не надо.
С ним он, конечно, разберётся. Чуть позже. В раздумьях не сразу увидел, как к Соне зашла Света — его заноза в заднице. Одна из персонала, которая ещё год назад решила его соблазнить. Увы, не вышло. Сейчас он смотрел, как Соня наотмашь бьёт её по лицу, а когда та начинает сопротивляться — валит её на землю и избивает.
Пришёл, когда уже их разняли. Выгнал всех, не соображая, что делает. Задал, казалось бы, простой вопрос. Получил ответ, но был не рад. Впервые Соня сама потянулась к нему, хотела поцеловать, но он оттолкнул. Не нужен он ей, хочет её до боли, но нет. Она должна жить дальше, любить, ходить на свидание и точно не с ним.
Как же долго он ничего не чувствовал? Просто жил, пил, работал. Даже отпуска у него не было несколько лет. Да и зачем? Что в нём делать-то? Эта девчонка перевернула его мир и устои с ног на голову. Врезалась не только в жизнь, но и в голову. Глубоко в душе он ненавидел её за это. Не хотел он чувств, стенаний этих. Он взрослый мужик, ему не до общения с малолетками. Ещё чувства эти непонятные. Жалость, сострадание, желание помочь. Откуда они взялись? Раньше Матвей мало кого жалел, да и сострадать было некому. Видимо, стареет, раз о такой пурге размышляет.
И снова повторил историю — напился в кабинете, включил запись камеры и наблюдал за ней. Не хватало только проститутки. Обойдётся без неё. Хотя…
— Инесса, Света ещё не спит?
— Нет, Матвей Александрович.
— Скажи, пусть ко мне зайдёт. Дело одно есть к ней.
— Хорошо.
Через пять минут в его дверь постучали. Света вошла тихо, слегка открывая дверь.
— Заходи, — рыкнул на неё.
Она тихонько прошла в комнату, остановилась посредине, низко опустив голову. Чувствует свою вину, сучка. Резко поднялся с кресла и подошёл к ней.
— Ну? Что скажешь?
— Простите, Матвей… Александрович, я не… не должна была.
— Не должна… — глухо отозвался он.
Заметил, как по её щекам потекли слёзы.
— Минет мне сделаешь?
Заметил, как подняла на него взгляд, всматриваясь в выражение лица. Не верила в то, что он это сказал. Матвей и сам не верил, не понимал, зачем ему это. Вероятно, чтобы насолить Соне, но больше для себя. Доказать, что не зависим от неё, что не нужна ему огненная рыжая бестия из соседней комнаты.
Света медленно опустилась на колени, расстегнула ремень, взялась за ширинку и подняла взгляд на него. Ничего. Совершенно ничего не почувствовал. Когда Соня вот так стояла, член, как каменный, отдавался болезненным стояком, а сейчас… ничего.
Резко отошёл от неё.
— Уходи.
— Но…
— Я сказал уходить. Не хочу.
— Это из-за неё, да? Ты в неё влюбился?
— Хочешь, чтобы я тебя уволил?
Света ошарашено посмотрела на него и вышла.
Влюбился. Нет, это далеко не то слово, которое он бы использовал. Скорее, помешался, потерял рассудок, сошёл с ума или сдвинулся на ней. Приворожила, не иначе. У него и раньше не стояло ни на кого практически, а тут… он просто помнит её глаза, стоит перед его глазами и не собирается уходить. Раньше там Оля стояла, её смех всегда слышал, видел взгляд и помнил стоны. А сейчас нет её… зато появилась Соня, живая, реальная, девочка, которая впервые заменила ему ту, что умерла. И не просто заменила, она её вытеснила, выдавила из воспоминаний, заставляя жить.
Он думал, что это хорошо, что он исцеляется, понемногу забывает, но… так забывать он не хотел. Вместо Оли теперь пришла Соня — девочка из плоти и крови, та, которой удалось пленить его. Он не хотел никаких чувств к ней, потому что чувства к покойному и живому — разные вещи. Оля просто жила в нём, он вспоминал её так часто, как мог, но у него не было возможности прикоснуться и даже увидеть её. Соня же… она реальная, настоящая, в любой момент он может прийти к ней, коснуться, и именно это убивает больше всего.