Рабыня для друга
Шрифт:
Матвей не был суеверным, нет, но смотря в её глаза, он не мог сохранять спокойствие. Ему вспомнились рассказы бабушки из детства о существовании ведьм, которых она, к слову, описывала именно так: рыжие волосы, зелёные глаза, бледная кожа и пронзительный, местами безумный взгляд.
Да… такой она была и сейчас…
Матвей понимал, что эта её устрашающая красота и привлекла Влада. Именно из-за этого он оставил её себе.
Матвей быстро подошёл к девушке, обнял её и прошептал:
— Тише, я всё расскажу, ладно? Расскажу, только успокойся.
Соня вначале вообще его слушать не хотела: отбивалась,
Он хорошо понимал её. Спокойная студенческая жизнь, подруги, парни, всего этого не стало за несколько часов. На смену пришло насилие, издевательство и унижение. Он, конечно, знал, что после насилия не все кончают жизнь самоубийством, но… во-первых: их насильники в большинстве своём сидят за решёткой, во-вторых: девушек есть кому поддержать, ну и в-третьих: психологическая помощь.
Последнюю он и планировал предоставить девчонке, когда она успокоится. А на счёт поддержки. Он понимал, что у неё нет никого из близких, Влад таких не берёт. Да если бы и были. Отвезти её к ним он бы не смог, а привезти их сюда — тем более. Да и что сказать? Над вашей дочерью или племянницей издевались, её насиловали, а теперь передали мне, чтобы выбить из неё дурь и сделать покорной рабой? Он сам понимал, насколько нелепо это звучит, но всё обстояло именно так.
Девушка в его руках успокоилась, но и это состояние не понравилось Матвею. Как села, так и смотрит в одну точку, временами на её лице возникает мечтательная улыбка. Матвей вздрогнул. Именно так когда-то смотрела Ольга, в первое время она была такой, тихой, покорной, всё выполняла, а потом взбрыкнула. Когда он сообщил об этом, Влад сразу же попросил привести её обратно, снова запер в подвале, сказав, что теперь Матвей будет приезжать сюда и перевоспитывать девушку у него.
Да, он держал её в подвале, подальше от любопытных глаз и вопросов, но Ольга была чистой, её кормили, она спала на кровати, ежедневно её выводили принять душ, поесть в нормальных условиях. В сравнении с Соней, за Ольгой и вправду смотрели, а здесь… он мог только представить, что там случилось…
— Инесса, — Матвей позвал горничную, — посиди здесь с ней, ладно? Я отлучусь на несколько минут, только это… глаз с неё не спускай.
— Хорошо.
Матвей вышел, набирая номер психолога:
— Денис, привет. Ты мне нужен.
— Что такое? У тебя стресс? — гоготнул Денис на том конце провода.
— Да, блять, у меня стресс. Сейчас в моей комнате сидит девушка, отданная мне Владом… на перевоспитание. Он её насиловал, унижал и сейчас у неё натуральная истерика, естественно стресс у меня, — Матвей срывался.
— Я еду.
— Да уж будь добр.
Матвей помедлил некоторое время, а потом, всё же, зашёл в комнату. Девушка также сидела на кровати, а Инесса стояла неподалёку. Чёрт.
— Можешь идти.
— Можно поговорить с вами наедине? — от этого предложения ему показалось, что на голове зашевелились волосы.
— Я слушаю, — тихо произнёс Матвей, отведя Инессу немного в сторону.
— Она просила её спасти. Как только вы вышли, бросилась на колени, умоляла позвонить в полицию, спасти
— Блять, что ты ответила?
— Сказала, что не могу, что полиция ничем не поможет. Вы не сказали, что я должна отвечать.
— Хорошо, иди.
Конечно, он не сказал, так как и сам не предполагал, что всё настолько запущено. Он думал, Соня поняла, что это ничем не поможет, осознала, что полиция, да и вообще многие, уже куплены. Оказалось, нет. Сейчас ему оставалось только ждать Дениса. Может, у него были какие-то волшебные слова, чтобы успокоить её.
Я сама не понимала, как так получилось, что я начала истерику, кричала и билась в его руках. Это произошло само собой, непроизвольно… против моего желания. В тот момент это было самым правильным, что я могла сделать… безрезультатным… тщетным… однако правильным.
Когда Матвей вышел, оставив горничную, я бросилась к ней, упала на колени, умоляя дать мне телефон или позвонить в полицию, рассказать, что произошло, сообщить, что человека держат в заложниках, не отпускают, закрыли против его воли. Да сделать, чёрт возьми, хоть что-то!
В тот момент внутри меня горел огонёк надежды, что вот сейчас она достанет телефон, протянет его мне или просто согласится помочь, выйдет, чтобы позвонить в полицию, расскажет обо всём. Надежда горела до тех пор, пока она ровным тоном не попросила успокоиться и не сказала, что это не даст результата, полиция не поможет.
Тогда я медленно поднялась с колен, подошла к кровати и села, уставившись в одну точку. Я думала. Размышляла над тем, что мне делать. Определённо она права, мне никто не поможет, а если вспомнить ту домину, в которую меня привезли изначально, я даже понимала почему. Ко мне, наконец, начало доходить, что здесь всё решают деньги. У кого больше, тот и выигрывает.
Всё как в живой природе, кто сильнее, тот побеждает, слабый должен отступить, уступив победителю свою жертву. Вот только среди людей в качестве жертвы выступает человек, не имеющий денег, возможностей, связей и родственников. У меня была только Олька, но я понимала, что она ничего не сделает, не найдёт виновного, не добьётся справедливости. В лучшем случае её вежливо попросят замолчать, а в худшем… я даже не хотела думать, что будет тогда.
Я мельком заметила, что в комнату вошёл Матвей с другим мужчиной. Взглянула на него и тут же уставилась в ту же точку, продолжая думать о своём. Я не имела никакого желания общаться с мозгоправом, он мне был не нужен. Да, я пережила насилие, да, это тяжело, но всё, чего я хотела — вернуться к обычной жизни, а не продолжать сидеть взаперти в красивой комнате.
— Добрый день, меня зовут Денис, я пришёл помочь вам, — медленно и уверенно начал мужчина.
Я никак не отреагировала, найдя себе занятие поинтереснее. Я осматривала помещение.
Странно, но я не заметила ни одного портрета или фотографии, практически пустое помещение с минимальным набором мебели, современной, но без пафоса. Несколько мягких кресел в углу, шкаф-купе с зеркалом и красивым матовым рисунком. На стекле были изображены цветы и деревья, растения, необычно, поэтому и притягивает взгляд. Рядом с креслами небольшой столик с вазой, но без цветов. Стены выкрашены в светлый кремовый оттенок.