Рабыня для оборотней, или Байкерши не сдаются

Романова Ирина

– Так было с тобой? – я, словно безвольная кукла, подавала руки и ноги по команде, словно со стороны наблюдая, как слаженно и быстро действуют женщины. Оказалась настолько потрясена, что даже не почувствовала боли, когда они срывали с меня грязную рубаху.

Странно. Спина вся изуродована, покрыта потрескавшейся коркой. Я чувствовала, как по ней текут струйки крови. Но почему-то не испытывала боли. И даже могла шевелить руками и плечами.

– Повернись, – скомандовала разговорчивая женщина, достав откуда-то мою баночку с мазью. – Хозяин сказал смазать тебе спину.

Не дожидаясь моей заторможенной реакции, развернула меня к себе спиной. Легкими движениями, едва касаясь ран, стала наносить мазь на спину. Затем наклеила сверху какую-то повязку.

– Вот так, хозяин останется доволен. Никакой крови. Никакой боли. Никто не поймет, что ты товар, порченный внешне. Пока не станет слишком поздно, – бормотала женщина, быстро вытирая меня остатками рубахи.

Снова развернула лицом к себе, одевая словно безвольную куклу. Полупрозрачная длинная туника белого цвета, шелковые шаровары, мягкие тапочки типа балеток на ноги.

Извлекла из карманов длинной юбки большой костяной гребень, в несколько взмахов, нещадно дергая, расчесала длинные белые волосы и заплела их в толстую косу.

– Ну вот, смотри какая красотка. – Закончив экзекуцию, отошла на шаг, любуясь своим трудом. – Больше жизни в глазах, улыбнись… Будь поприветливей. Соблазни хорошего покупателя. В чем более богатый дом тебя возьмут, тем больше шансов, что ты доживешь до старости в сытости и покое, – поучала она, поднимая меня на ноги и подталкивая в спину. – Пойдем. Хозяин не любит ждать.

– Почему ты так спокойно позволяешь все это? Почему не пытаешься сбежать? Не сопротивляешься? Нельзя продавать живого человека! – нашла в себе силы спросить.

– Мне не повезло… Всю жизнь перепродавали с рук на руки, от одного хозяина другому. Родила одному сына и стала не нужна… Продал, и пошла я по чужим домам. Сейчас вот последнему тоже не нужна стала, лишний рот, – пожаловалась она. – Такова наша судьба…

– Судьбу можно и нужно менять! Разве у тебя не болит сердце, тебе все равно, где твой ребенок? Может, его тоже продали? Как он? Сытый или голодный? – возразила я, не желая мириться с подобным фатализмом.

Уж я свое дитя точно бы никому не отдала. Загрызла бы того ублюдка, который бы посмел отнять моего ребенка и продать его! Сожгла бы заживо подонка!

– Мой сын остался в хороших руках. Ни один отец не продаст своего наследника. – Для меня такое рассуждение оказалось полным шоком. – А ты даже не пробуй сбежать! Иначе кнут, что прогулялся по твоей спине, покажется раем! Ты надолго запомнишь урок! Проучат так, что навеки отобьют желание убегать… Да и магический ошейник не позволит…

– Посмотрим… – Упрямо мотнула головой.

Оставаться рабыней не собиралась. Свалю при первой же возможности. Как только избавлюсь от гадости, которую навесили мне на шею.

– Вы, двое, идите сюда, – приказал хозяин, едва мы вышли из закутка с бочками.

Мы приблизились, всех рабов выстроили в ряд, накидывая им странную веревку на шею, соединенную друг с другом. Стоит попытаться сбежать одному, как петля автоматически затянется на шее других. Задушит всех одновременно…

Вот ублюдок, перестраховался. Я осторожно дотронулась до светящейся веревки и вздрогнула от слабого электрического разряда. Она еще и под напряжением.

– Даже не пытайся, – подонок, возомнивший меня хозяином жизни, остановился напротив меня, прожигая пристальным взглядом. – Как чувствовал, что с тобой будут одни проблемы. – Смотрел жадно, голодным взглядом скользя по телу, едва скрытому полупрозрачной туникой. – Если бы я так остро не нуждался в деньгах… – Дотронулся пальцами до моей щеки, завороженно скользя вверх и вниз по скуле, намотал на кончик выбившуюся из косы белую прядь… – Оставил бы себе… Затрахал бы…

– Трахалка еще не выросла, – плюнула подонку в лицо, наблюдая, как его перекосило от ярости, ухмыльнулась. – Только и можешь – унижать беззащитных женщин и детей…

Хозяин – тьфу, даже мысленно корёжит от подобного – побледнел, сжал пальцами до боли мои скулы, пользуясь тем, что я сейчас беспомощна и беззащитна.

– Наглая дерзкая девка! – Я все же не выдержала, дернула головой, избавляясь от его хватки, и тут же получила мощный разряд тока в шею. – Это лишь малая толика наказания, которое тебя ждет, если не укоротишь свой длинный язык! – прошипел мелкий ублюдок мне в лицо, успев отдернуть руку до разряда. – Я не стану портить товар! Продам тем, кто станет для тебя самым худшим кошмаром. А потом вернусь, выкраду, затрахаю до смерти и снова продам, теперь уже некромантам!

– Так ты еще и некрофил? – продолжала я дергать и раздражать ублюдка, не обращая внимания на женщину, что стояла рядом, и усиленно тянула меня за руку.

– Простите ее, хозяин. Она не местная, обычаев не знает… – попыталась заступиться за меня она.

Мою шею снова прострелило от электрического разряда. Но я даже не скривилась, не желая показывать слабость этому говнюку.

– Хозяин, – пресмыкалась перед ним соседка, – вы же не хотите повредить товар? Тогда не заработаете много денег…

Жадность поборола ярость. И подонок отступил. Удавка на шее ослабла, давая возможность вздохнуть.

– Посмотрим, как ты будешь распускать язык, когда окажешься в их руках, шармута. Выродок белых демонов…

Хозяин сплюнул, снова взяв себя в руки. Развернулся и пошел дальше вдоль строя.

– Ведите себя тихо, завлекайте покупателей, и тогда не окажетесь в местном борделе, куда я продам всех, кто останется. Пошли!

Собрав нас, десяток женщин и детей, повели куда-то за пределы постоялого двора.