Рабыня Гора
Шрифт:
Приятно видеть окованного цепями мужчину. Руки в кандалах, меня не тронет. Я подошла ближе. Охранники не остановили меня.
— Как твое имя? — спросил Борчофф.
— Не помню, — отвечал пленник. Охранник ударил его.
— С какой целью, — продолжал допрос Борчофф, — выведывал, как охраняется наша застава?
— Из головы вылетело.
Снова на него посыпались жестокие удары, а он едва шевельнулся.
Борчофф отвернулся к одному из верховых — своему помощнику, чтобы поподробнее выяснить,
Я подошла еще ближе. Никто меня не остановил.
Пленник взглянул на меня. Кровь бросилась мне в лицо. Коротенькая рабочая туника едва скрывала тело, на мне — ошейник. Горианские мужчины умеют глянуть на женщину, будто раздевая и бросая ее к своим ногам. Под его взглядом я почувствовала себя голой. Вцепилась в бурую ткань, безотчетно пытаясь прикрыться, но туника только плотнее обтянула тело и выше поднялась на бедрах. Кажется, будто и сквозь ткань все видит. Я поежилась.
Борчофф резко обернулся.
— Подразни-ка его, Дина.
— Предупреждаю, предводитель, — заговорил черноволосый, — не вздумай наносить мне оскорбление, заставляя рабыню дразнить меня.
— Подразни его, — повторил Борчофф и отвернулся.
Пленник застыл в безмолвной ярости. И вдруг я почувствовала себя невероятно могущественной. Он беспомощен! Внезапный гнев на мужчин захлестнул меня. Что они со мной сделали! Ошейник, клеймо! И этот, в цепях, — тоже горианин, только что смотрел на меня как хозяин на рабыню.
— Да, хозяин, — ответила я Борчоффу, предводителю воинов заставы Турмусовых Камней.
Подошла к пленнику, подняла на него глаза. Он смотрел в сторону.
— Хозяин боится рабыни? — спросила я. Коснулась его кончиками пальцев, лениво провела по плечу. Про себя улыбнулась. Лишь земной мужчина испугался бы рабыни. Испугался бы, смутился. Не знал бы, что с ней делать. Конечно, тут же принялся бы вбивать ей в голову, в чем заключается мужественность, превращая ее в подобие мужчины. Вот такая женщина для него безопасна. И не посмотрел бы на ее чувства, и внимания не обратил бы на то, что она женщина, ведь ее природа — какова бы она ни была — его, по существу, не интересует, главное — самому избежать ответственности. Мужчины и женщины равны — вот основной тезис, за которым прячутся слабые, запуганные мужчины. Все просто. Если женщина — не женщина, то и мужчина ей не нужен. Почему так много мужчин страшатся быть мужчинами? По-моему, ничего ужасного в этом нет.
— Ты такой большой, сильный, хозяин, — улещала я узника, — и красивый.
Он зло смотрел в сторону.
— Почему же ты не обнимешь меня, не поцелуешь рабыню? Я тебе не нравлюсь?
Ни слова в ответ.
— О, — протянула я, — ты в цепях!
Я поцеловала его руку. Он выше меня дюймов на десять, весит, наверно, вдвое больше. Рядом с ним я чувствовала себя
— Давай Дина поласкает тебя, хозяин, — шептала я. — Позволь Дине сделать тебе приятно.
Я рванула зубами его тунику.
— Ты должен позволить Дине ласкать тебя, — уговаривала я. — Скоро на тебе поставят клеймо, и ты станешь несчастным рабом, как Дина. — Я разорвала зубами его тунику до пояса. Обнажилась мощная грудь. Ласково поглаживая его по бокам, я лизала и кусала его живот. — А раба могут убить всего лишь за то, что он коснулся рабыни. — Я посмотрела ему в лицо. — Дине так жаль, что скоро ты станешь рабом, хозяин.
— Я не стану рабом, — сказал он. Я озадаченно смотрела на него. Он снова отвел глаза в сторону.
Я вцепилась зубами в его тунику у пояса.
— Не надо, рабыня, — сказал он. Я испуганно отпрянула.
— Иди, Дина, — приказал вернувшийся к узнику Борчофф.
— Да, хозяин.
И я вернулась в жилище рабынь: вымыться, привести себя в порядок к вечеру.
— Приведите узника, — приказал Борчофф, вставая за низеньким столиком в зале наслаждений и поднимая кубок.
Я стояла на коленях перед мужчиной, которому только что подавала мясо. Блюдо опустело.
Музыка смолкла, девушка в желтом шелке прервала танец.
В зале — человек пятьдесят мужчин и почти все живущие на заставе девушки.
— Добро пожаловать, — этими словами встретил Борчофф введенного в зал пленника. Ноги его были скованы цепью, руки в кандалах — за спиной. На всем теле — следы побоев.
Его швырнули на колени перед Борчоффом, предводителем воинов заставы Турмусовых Камней.
Двое охранников крепко держали его, не давая встать с колен.
— Ты здесь гость, — объявил Борчофф. — Сегодня ты пируешь.
— Ты щедр, предводитель, — ответил мужчина.
— А завтра, — продолжал Борчофф, — ты заговоришь, поскольку наши доводы сумеют тебя убедить.
— Вряд ли, — бросил тот.
— У нас действенные методы.
— И все же пока они не сработали. Казалось, Борчофф разозлился.
— Но если мне будет угодно — заговорю, — добавил пленник.
— Премного благодарны, — ответил Борчофф. Пленник опустил голову.
— Ты из воинов, — предположил Борчофф.
— Возможно.
— Ты мне нравишься, — сказал Борчофф. — Сульда, Тупа, Фина, Мельпомена, Дина! — крикнул он нам. — Попотчуйте и ублажите нашего таинственного гостя, который никак не вспомнит, из какой он касты, как его имя и из какого он города.
Мы послушно бросились к коленопреклоненному, окованному цепями мужчине.
— Завтра к вечеру, надо думать, память к нему вернется.
— Девятнадцать часов уже есть? — спросил пленник.
— Нет, — ответил Борчофф.