Рабыня Господа Бога

Тё Илья

Рукс щелкнул пальцами и по этому едва слышному, учитывая размеры искусственного грота сигналу, в помещение вбежали двое. Тоже в ошейниках, полуголые и тоже с кольцами в носу.

«Агнаты!» — прорычал про себя Джулиан.

Первый агнат был мальцом лет десяти — хрупким и тонкокостным. Второй выглядел старше, но также — не более чем юнец, возрастом, может, лет пятнадцать. Оба живо подбежали к Габриэлю, семеня ножками точно так же, как за несколько часов до этого делали уснувшие рабыни, и, пав на колени, облобызали Габриэлю обувь. Именно так — облобызали, почистили языками, а не просто прикоснулись

к ним кожицей губ. Джулиан скривился и почувствовал, что сейчас его затошнит — он терпеть не мог подобных варварских унижений агнатов. Мальцы тем временем встали и уставились на Джулиана тупыми ничего не выражающими глазами. Взгляды их казались взглядами слепых: зрачки глядели в одну точку, не отрываясь. Точкой было — солнечное сплетение Джулиана Ши.

— Первый, покажи ему! — скомандовал Геб.

Первый из мальцов, что постарше, чуть поднял ручонку. Карты взлетели над столом и завертелись, построились в хоровод. Затем, вместе с картами вверх вспорхнул стол, он оторвался от земли на несколько сантиметров и сделал плавный круг вокруг своей оси — так плавно, что напитки, стоящие на столе почти не покачнулись.

— А теперь второй, — снова попросил Геб, — давай!

«Второй» — десятилетний мальчонка — развел руки в стороны ладонями вверх.

Карты, кружившиеся уже у самого лица отставного властелина вселенной, внезапно исчезли, затем появились вновь. Стали прозрачными, затем снова — плотными, как обычно. А затем незаметно, так резко, что глаз не успевал следить за изменениями, на них стали меняться картинки. Туз сменился дамой, валетом, королем, тройкой, пятеркой.

Огромным усилием Джулиан справился с охватившим его волнением и посмотрел на свою ладонь.

Сорванный с пояса аппарат сейчас выл и стенал, перемигиваясь всеми огнями. Пси-волны наполняли помещение от пола до потолка!

— Я мог бы обыграть вас, Джулиан, с помощью моих мальчиков довольно легко! Первый манипулирует предметами. Второй, как вы поняли, создает иллюзии. Однако это не засчиталось бы мне в качестве официальной победы. Пси-воздействие во время игр запрещено! Контракт, подписанный вами перед началом игры, был бы недействительным. Именно поэтому я и попросил вас взять с собой на игру детектор.

Он ткнул рукой в визжащий на ладони Джулиана прибор.

— Кроме того, — продолжил Габриэль, — моя честность подтверждается видеозаписью и свидетельством двух других игроков. Вы сами приехали на мое приглашение, сами отослали свою охрану и консультантов, сами играли на повышение ставок и сами проиграли, в конце концов! Все честно!

— Но я же чувствовал! — прорычал Джулиан. — Я же чувствовал давление на свой мозг вполне отчетливо. Мой рот говорил совсем не то, что я хотел сказать, мои руки делали то, что я вообще никогда не умел!

— Вот именно! — воскликнул Габриэль. — Вот именно — ваш собственный рот и ваши собственные руки, хапи. Вернее — уже не «хапи», а «сикх». Скажите спасибо им — собственным непослушным органам… Ну достаточно. Выключите камеру!

Артели дал знак одному из слуг, и камеры отключились. Впервые с того момента, как Джулиан Ши вошел в этот зал, все снова стали самими собой. Он мог управлять своим телом, а прочие — не играли дешевый спектакль.

Габриэль осклабился. Артели нервно

теребил карман дорогого хитона. Эс Си Рукс отвлеченно наблюдал за золотыми рыбками, что плескались в искусственном ручейке. Искусственные клоны-экстрасенсы по-прежнему сверлили солнечное сплетение Джулиана мертвыми взглядами. Спящие голые агнатки по-прежнему валялись на земле. Раб над столиком по-прежнему оставался согнут в полупоклоне. Воздух над беседкой застыл, словно превратившись в густой кисель.

— Признайтесь, Джулиан, вы проиграли, — заявил Габриэль, совсем другим тоном, нежели тот, который он использовал последние четыре часа. Голос его стал груб, невежлив. Он общался с Джулианом теперь как палач общается с жертвой — как будто бы с мертвецом. — Того, что мы записали на камеру, того что зафиксировал ваш прибор вполне хватит для доказательства моей невиновности. Все остальное — бред. Вы стали нищим, мой старший, великий друг. Вы, бывший наместник Искусственного Мироздания, теперь ничто, просто прах!

— И вы думаете, вам это сойдет с рук? — Джулиан оскалился, как раненый тигр. — Как только я выйду отсюда, мне будут не нужны ни доказательства вашей виновности, ни показания моего прибора. Это какой-то фокус. Неужели вы действительно решили, что, придумав эту глупую шутку с неработающим детектором, сможете уничтожить меня. МЕНЯ! Джулиана Эдмунда Ши! Архонта, экс-главу правительства Корпорации?! Да я сотру вас в порошок без всяких доказательств. Моих связей, преданности и могущества моих друзей мне хватит, чтобы покончить с вами, милостивый государь! Вы зарвались, Габриэль, вы просто зарвались!

В ответ Геб скромно пожал плечами.

— В вашем воодушевляющем монологе… сикх, есть один момент, который я нахожу очень существенным для дальнейшего развития ситуации. Знаете какой? Вы сказали — «как только вы выйдете отсюда!». А вот выйдете ли вы? Я прекрасно осознаю ваши возможности бывшего главы правительства, и, поверьте, на одно лишь отсутствие доказательств я ставку не делал! Выход там, мой дорогой гость. Ну?! Выходите!

— Только после вас!!!

Величественным, но резким жестом, Джулиан выбросил левую руку вверх!

Самыми опасными ему представлялись, конечно, тшеди.

«Первый» рухнул первым — сраженный потоком пламени, вырвавшимся из руки! Жар был столь сильным, что «первый» даже не загорелся — он просто обратился в прах, в тлеющий уголь, едва напоминающий своей формой человеческую фигуру. В гроте мгновенно стало ужасно жарко. Поверхность ручья, которой бешеный поток ревущих огненных языков коснулся лишь самым краем, испарился с густым белым паром, обдав стоящих в беседке противников горячей волной.

«Второй» юный тшеди пытался сопротивляться. Реакция его была просто великолепной. Окружающий мир — исчез. Перед глазами Джулиана разверзлась бездна, а ноги — рухнули в пропасть. Из тьмы, поглотившей мир, появилась зубастая пасть — чей-то чудовищный лик, очевидно, его личное, Джулиана, воплощение ночных кошмаров и детских страхов. Но Джулиан рассмеялся — иллюзии его не пугали! Тот, первый тшеди мог быть на самом деле опасен — мог метнуть стол или что-то иное в голову демиурга, мог просто поднять и стукнуть Джулиана о каменный пол. Создание же иллюзий — всего лишь никчемный фокус!