Рабыня страсти
Шрифт:
— Что ж, забирайте ее, — сказала Сорча Мак-Дуфф. — Забирайте хоть всех своих детишек, милорд. Они ничего для меня не значат. У меня ведь есть моя Груочь.
Услышав это, он покачал головой:
— Ах, Сорча Мак-Дуфф, жестокосердая мать! Ну что ж, хорошо, я заберу Дональда, Эйда и Гирика. Они уже достаточно выросли, чтобы оторваться от материнской юбки. А с тобою пока останутся младшие — Индульф, Кулен, ну и тот, который вскоре родится. — Он залпом осушил кубок, и слуга, стоящий за его спиной, торопливо вновь его наполнил. — Но приехал я как раз из-за Груочь, о ней я хотел поговорить,
— Так вы забираете мою птичку? Так скоро! — Сорча всхлипывала весьма натурально. — Не увозите ее, милорд! Повремените!
— Во имя всех святых, женщина! — зло воскликнул Элэсдейр. — Он не выносил вида женских слез. — Да она никуда от тебя не денется! Они с Иэном какое-то время поживут здесь, в замке Мак-Дун. Ты должна быть с нею, когда она через девять месяцев после венчания будет рожать первенца. У меня никогда не было дочерей, и опыта никакого, но кое-что я знаю — девицам в таких случаях необходима мамочка. Прекрати выть, Сорча, и отвечай мне. У Груочь крови уже показываются регулярно? Или нет?
— Только.., впервые.., в этом месяце… — отвечала Сорча, хотя и с Груочь, и с ее сестрой это случилось еще осенью. Они держали это в строжайшей тайне, дабы выиграть время, но сейчас это уже не помогло бы, думала Сорча. Теперь пора было мстить, после всех этих долгих, мучительных, томительных лет…
— Тогда пора их обвенчать! — радостно воскликнул Элэсдейр Мак-Фергюс. — Именно этого я ждал все эти годы, женщина, понимаешь?
— Но вы не можете их венчать лишь потому, что вам приспичило, — скромно потупила глаза Сорча. — Необходимо тщательно подготовиться, милорд.
— У тебя было целых тринадцать лет, чтобы приготовиться, Сорча Мак-Дуфф, — ответствовал неумолимый Элэсдейр. Нынче у нас двенадцатое апреля. — Наши дети будут обвенчаны в течение недели. — Он повернулся к сыну:
— Иэн! Что ты об этом думаешь? Наконец-то ты станешь женатым человеком, всего через пару дней! Девчонка выросла прехорошенькая! Ты везунчик, парень!
— Да, папа, — с готовностью отвечал Иэн Фергюсон. Он и сам был привлекателен: каштановые кудри, синие глаза…
— А где Груочь? — вопросил Элэсдейр Фергюсон. Взгляд его блуждал по залу, но никого, кроме малышни, тут не было…
Сорча пожала плечами.
— На дворе весна… — сказала, она, словно пытаясь объяснить отсутствие дочери.
— Дональд Фергюсон! — позвал Мак-Фергюс старшего сына. — Ко мне, мальчуган!
Мальчик, который в это время доблестно сражался с братьями Эйдом и Гириком, вскочил на ноги и с готовностью подбежал к отцу. Как и у всех сыновей Элэсдейра Мак-Фергюса, волосы у него были каштановые.
— Да, пап?
— Ты, Дональд, и еще двое старших сегодня поедут со мною домой, — сказал Элэсдейр. — Ты доволен, пацан? Лицо мальчика просияло:
— Да, пап!
— Не знаешь, где твоя сестрица Груочь? — продолжал Мак-Фергюс. —
— Да, папа, я знаю, где Груочь. — Дональд исподтишка бросил взгляд на мать — угрожающее выражение ее лица послужило гарантией его молчания. — Пойти и привести ее, а, пап?
— Да, мальчик, пойди и приведи, — ответил отец. Когда Дональд убежал, Элэсдейр повернулся к Сорче Мак-Дуфф:
— Хороший получился парень, женщина. Ты неплохо справляешься с их воспитанием, хотя и не питаешь любви ни к одному из моих отпрысков. По-моему, ты просто глупа…
— Думайте обо мне что хотите, милорд, — отвечала она спокойно. — С того самого момента, как я впервые увидала малютку Груочь, она стала единственным смыслом моей жизни. Мне никто больше не был нужен. И теперь никто не нужен, кроме нее.
Он лишь покачал головой. Мак-Фергюс сам был жесток — но ведь любил же он всех своих детей! И сильно! Как она могла жить без этой любви? Все они — его плоть и кровь. Да, отныне всех детей, которых еще родит ему Сорча, надо будет отправлять к нему в дом, как только их отнимут от материнской груди… Индульф, которому два с половиной, и годовалый Кулен все еще пьют материнское молоко, но и их нужно забрать у нее как можно скорее. Он теперь понимал, что старших следовало бы увезти уже три года назад. У их матери сердце из камня. Он мельком вспомнил о Риган Мак-Дуфф. Бедняжка, у нее ведь никого нет… В сердце ее матери безраздельно царит Груочь. Да, Риган куда лучше будет в монастыре… Ведь аббатисой там его двоюродная сестра Уна. Риган найдет ласку и приют в стенах аббатства Святой Майры.
Юный Дональд Фергюсон выбежал из замка и стремглав понесся вверх по склону холма, распугивая мирно пасущихся овечек. К своему удивлению, он обнаружил сразу обеих сестер-близнецов, причем в компании Джеми Мак-Дуффа, что Дональда, впрочем, ничуть не изумило.
— Груочь! — позвал он. — В зале замка старший Мак-Фергюс, он желает тебя видеть! Я пришел за тобой. Тебя выдадут замуж на этой неделе, сестричка! И братец Иэн сгорает от нетерпения: хочет увидеть свою невесту! — Дональд ухмыльнулся.
Груочь Мак-Дуфф нехотя отвлеклась от задушевной беседы с молодым человеком.
— Не говори со мною в таком тоне, щенок! — одернула она Дональда. Потом спросила:
— А когда порешили со свадьбой?
— Да только что, — отвечал мальчик. — Отец спросил эту волчицу.., ну, нашу мать, началось ли у тебя это.., женское… Она сказала, что только в этом месяце, но я-то знаю, что это враки! — Он снова издевательски ухмыльнулся.
Груочь побледнела.
— Ты не сможешь этого доказать! — тихо сказала она.
— А если ты расскажешь об этом отцу, — прервала ее Риган, — то живым не доедешь до усадьбы Мак-Фергюс! Это я тебе обещаю, слышишь? — Она ласково улыбалась братцу, но пальчики ее нетерпеливо постукивали по шотландскому кинжалу, висевшему у нее на поясе. — Подумай хорошенько, щенок, прежде чем распускать язык!
— Вы в точности такие же, как ваша мать, жестокие… — мрачно заключил Дональд и медленно поплелся назад.
— Говорят, что я пошла в отца, Торкиля Мак-Дуффа! — смеясь, крикнула ему вдогонку Риган.