Рабыня звёздного императора
Шрифт:
– Ну, даже если ты ответишь на некоторые, это будет всё равно лучше, чем то ничего, что я знаю сейчас.
– Ну... по поводу чувств... Это передаётся по наследству. Если хотя бы один из родителей способен чувствовать, дети тоже будут. Но дар этот не принадлежит истинным жителям империи Лонк. Его принесли связи с носителями из других миров. Поэтому всё больше и больше жителей галактики теперь обладают этим даром.
Так вот оно что! А император - потомок звезды. Откуда ему таким обладать...
Хотя, с другой стороны, если я стану так
– А почему все женщины - рабыни? Почему в империи нет жён?
Лея удивлённо посмотрела на меня.
– Зачем становиться женой? Если женщина становится носителем, она и так будет единственной у мужчины. И он должен хранить ей верность.
Это немного успокаивало. Хотя...
– А если с единственным ребёнком что-то случится, тогда что? Женщина продолжает оставаться единственной?
Лея потупила взгляд.
– Тогда рабыня отправляется на дальнюю планету, а господин находит нового носителя...
Это был удар ниже пояса! То есть если не способна родить или воспитать наследника - в утиль?
Это же просто по-скотстки! Хорошо, пусть называют рабынями. Пусть не дают тепла и любви. Но если сразу не забеременела или не родила - свободна? И да здравствует следующая?
Даже у нас на Земле при многожёнстве, например у мусульман, мужчина обязан заботиться обо всех жёнах! И о любимых, и о нелюбимых. А здесь отношение к женщине приравнено к вещи. Не подошла - заменю другой. Хорошо, с других галактик, насколько я поняла, идёт бесперебойная поставка "носителей".
Да уж...
Я понимаю, конечно, что со своим уставом в чужой монастырь... Но всё же не хотелось бы стать тряпкой, о которую вытерли ноги, но, испачкав, решили не стирать, а заменить...
– И что, женщины согласны с таким положением дел?
Лея посмотрела на меня ещё более удивлённо.
– Но так ведь положено...
Кем и куда положено? Не мужиками ли этими бесчувственными? Которым всё равно, какой "носитель" наполнять?
Женщина здесь получается чем-то по типу инкубатора. Который при поломке никто не будет ремонтировать. Но женщины ведь живые! И многие способны чувствовать!
Так, надо прекратить травить себя неконструктивными мыслями. Да и при Лее, пожалуй, не стоит высказывать всякие революционные идеи.
– Скажи, а почему ты прислуживаешь мне? Ведь ты же ещё молодая. Почему не стала "носителем"?
– Считается, что девушки с нашей планеты некрасивы. Поэтому нас чаще берут в услужение, чем для деторождения. Но я, наоборот, рада. А вдруг бы мне попался какой-нибудь страшный старый господин с зелёной кожей? Лучше уж я буду вам прислуживать...
За беседой я совсем забыла, что была голодна. Однако Лея всё помнила за меня. Причесав мои волосы, она извинилась и вышла. А вернулась с подносом, нагруженным тарелками с едой.
– Ваш завтрак!
– произнесла девушка.
– Желаю вкусно поесть.
Девушка снова извинилась и вышла.
Завтрак прошёл в одиночестве.
А поев, я увидела, что дверь отворилась, но на пороге стоял не мой повелитель, а начальник охраны. Я быстро опустила взгляд. И в памяти всплыли кусочки увиденного в день выбора. Мужчина тогда отличался от других солдат более статной осанкой и дорогой одеждой из переливающейся ткани, в т время как остальные были одеты в обычную матовую одежду.
– Приветствую тебя, будущая верховная рабыня, - произнес он голосом с лёгкой хрипотцой.
– Мне нужно задать тебе несколько вопросов.
– И я приветствую вас...
– ответила я, смотря в пол и не зная как обратиться к вошедшему.
– Ты можешь называть меня Фирчиос. Я начальник императорской армии.
– Приветствую вас, Фирчиос. И с удовольствием отвечу на ваши вопросы.
– Разрешаю тебе поднять взгляд, - сказал мужчина своим необычным голосом.
И я взглянула на него. Как и тогда, на нём был переливающийся синим перламутром костюм. Но не тот, что был раньше, тогда был темно-зелёный.
– Скажи, Майя, ты смогла бы показать, в каком помещении услышала тот разговор про куклу? И еще, видела ли ты говоривших? Или может быть смогла бы определить по голосу?
Я попыталась вспомнить события двухдневной давности.
– Я смогу показать помещение, если попаду в купальни. Оно второе по коридору. А вот о личностях преступников сказать ничего не могу. Это точно мужчины, но они говорили тихо, голоса особо не узнать. Ну и естественно я не смотрела на них, потому что тогда они могли бы заметить меня.
– Скажи, ты помнишь в подробностях, о чём шел разговор? Были ли там какие-то моменты, которые могли бы помочь выявить заговорщиков?
Я почти дословно пересказала Фирчиосу то, что слышала. Но, к сожалению, это ни о чём не свидельствовало напрямую.
Затем мы прошли в купальню, а из них попали в ту комнату, в которую я заглядывала два дня назад. Сейчас там, естественно, никого не было.
Фирчиос, поняв, в какую дверь я собираюсь войти, нахмурился ещё больше. Наверняка что-то всё же заподозрил.
Мы вернулись обратно в мою спальню. Начальник охраны вежливо попрощался и выразил благодарность за помощь в расследовании.
А потом взглянул на меня как-то странно и произнес:
– И лично от себя выражаю благодарность за то, что спасла нашего императора. Я твой должник...
Всю оставшуюся часть дня после ухода начальника охраны я просто не знала, чем себя занять в ожидании императора.
Я с одной стороны ждала и слушала каждый шорох, а с другой - всей своей сущностью противилась таким отношениям. Ну не могла я, выросшая с пониманием собственной значимости и любви близких, перестроиться на то, что мужчина, от которого зависит моя судьба, смотрит на меня, как на домашнего питомца. Или просто на мебель.