Рабыня
Шрифт:
Женщина, до этого осаждаемая ими, тут же юркнула в угол, где сжалась в комочек, дрожа от страха. А все четыре троглодита потопали прямо к Тарисе. Фэйри знала, что ей не справится с ними, и надеялась только на проклятый узор, которым, «наградил» её — темный. Но все четверо мужчин замерли в нескольких шагах от неё, когда увидели мальчика, который встал рядом с ней плечом к плечу, и смело смотрел им в глаза.
— Эй, пацан, отойди, не мешай, мы с этой козочкой просто поговорим… — лицо одного из мужчин «сияло» в предвкушении «разговора».
— Да что с ними болтать… смотри, какая девка ладная. Хватай её, а пацана мочи, все равно сегодня
Тариса вздрогнула, и посмотрела на мальчика. Он стоял рядом и не двигался с места. Да, какие бы силы у неё не были, она не маг, и даже не герой… одной ей не справиться. А мальчик еще слишком мал, чтобы помочь ей. Вся надежда на узор, при условии, что он сработает.
— Малыш, беги! — Тариса сжала руку мальчика и чуть подтолкнула в сторону, — они тебя не тронут, если не будешь мне помогать.
— Нет, я не уйду…просто не могу, — мальчишка сжал кулачки, а дальше произошло то, чего не ожидали ни нападающие, ни она сама.
Треск костей, визг сидящих вблизи рабов, и Тариса увидела молодого волка. Мальчик — оказался оборотнем, молодым и довольно неплохо сложенным. По крайней мере, клыки были вполне устрашающими, так как сразу двое нападавших, тихонько ретировались, предпочитая остаться невредимыми. А вот оставшиеся двое, решили рискнуть. Один кинулся на неё, а второй, поспешил вступить в схватку с оборотнем. Лысый — дрался отчаянно. В руках он сжимал цепь, с небольшой гирей на конце, которая охватывала одну из его щиколоток и таскалась за ним при ходьбе, но была достаточной длинны, чтобы нанести удар.
Волчонок ловко уворачивался, умело обходя его удары и кидался на него, пытаясь ухватить обидчика за шею. Глаза молодого волка сверкали яростным огнем и жаром серьезной схватки. Но Тарисе стало не до волка, потому что на неё саму в это время, напал тот самый косматый мужик, который так рванул за её грязный балахон, что он натужно затрещал и порвался, оставив ветхий клок ткани в руках у противника.
От открывшегося вида обнаженной женской груди, у мужика потекли слюни и он с новыми силами, и азартом маньяка, кинулся на неё, не обращая внимания на открывшуюся дверь.
Тариса не успела сделать ничего, ни побороться за свою честь, ни помочь мальчику, ни испробовать в деле — защиту узора. Свист кнута рассек гомон и шум драки, а следом, в барак для рабов, вошел Дарт.
Дроу мигом понял из-за чего началась драка, и кнут, описав дугу, опустился прямо на лицо неудавшегося насильника. Лысый, отошел на безопасное расстояние, опасаясь немедленного возмездия от сильного и опасного противника, коим был — сын наместника Урхара.
Молча, Дарт обвел глазами всех рабов, подмечая все детали и усмешка искривила его красивое лицо.
— Вы…всего лишь зверушки, привезенные для нашей забавы. И сегодня, я сам прослежу за тем, чтобы вы, — дроу сделал паузу и оглядел всех участников схватки, — вошли в первую десятку для загона на охоте. А теперь… сидеть, и чтобы я больше не слышал ни одного звука из ваших ртов. Яс-сно?!
Кнут ещё раз просвистел, заставляя сжаться и так сильно напуганных рабов, а после, Тарису схватили за локоть и куда-то поволокли. Ей было все равно, что с ней сделает дроу, она жалела маленького оборотня. Иногда ей казалось, что она слишком
Она, всего лишь женщина. Да, она способна бороться и терпеть, но и её терпению скоро придет конец. Она всего лишь девушка, которой сейчас, как никогда была нужна защита и поддержка. И как никогда, нужно было сильное мужское плечо. И был лишь один мужчина, который мог спасти её от охоты. Тот, кого она, уже почти готова попросить…
Дарт притащил Тарису в подземелье, где обитал один из самых могущественных магов Урхара. Аракав, был хорошо известен среди дроу. Он способен был на многое, и в арсенале этого затворника, было столько секретных магических техник, что даже Дарт побаивался его силы. Но сегодня Аракав согласился посмотреть на вязь фэйри, и даже решил попробовать её снять.
Постучав в толстую, деревянную дверь из красного дуба, с врезанным в неё — маленьким тусклым окошком, Дарт напрягся в ожидании ответа.
— Входи, сын Жахара. Ты привел её? — спокойный, чуть тягучий голос, заставил Тарису искать глазами его обладателя. Но тот, кому он принадлежал, не отличался приятной наружностью. Напротив, его внешность заставляла опустить глаза, и по возможности не смотреть на мага.
Он был высоким, гораздо выше молодого дроу, стоящего рядом с ней. У него были длинные волосы, как и у большинства эльфов, дроу и вампиров. Только они были странного, серовато-синего оттенка, и клочьями свисали вдоль худого лица. Горящие безумием глаза, яркого, желтого цвета. Этот цвет глаз, был весьма распространен среди дроу и даже считался красивым, но у Тарисы он вызывал ассоциации со змеей.
Тонкие губы, кривящиеся в кровожадной ухмылке, и острые белоснежные клыки, вкупе с черными ногтями, остро заточенными наподобие когтей. Этими самыми ногтями, маг провел по её подбородку, слегка оцарапав кожу, и вызывая дрожь омерзения.
— Оу, да в твои руки угодила настоящая гурия. Красива, полна силы…и, — маг сделал эффектную паузу, — обладающая даром пилигрима. Ох, есть что-то ещё, но мне мешает вязь, я не вижу что это…Попробуем от неё избавиться, раздень её.
Дарт, стоящий около Тарисы, и все это время с интересом внимающий словам мага, кивнул, и и резко рванул остатки балахона, который она сжимала дрожащими руками на своей груди. Но на этот раз, Тариса сопротивлялась. Ей надоело, что её принимают за бессловесное и безропотное создание. К тому же, дроу не был её «хозяином», а значит, треснуть его хорошенько было можно и даже нужно, ведь это не он ставил на её тело «поводок» — как не раз называл его принц темных эльфов.
Поэтому, девушка от души саданула наглому желтоглазику — между ног, в то место, где у таких как дроу, обычно находится весь их — ум.
Удовлетворение испытанное ею в тот момент, было сродни чувству свободы, такое же — желанное.
Дроу согнулся и зашипел, но уже через минуту выпрямился и оскалился, глядя как удовлетворенное выражение на её лице сменяется обреченностью. Да, именно обреченностью, перед неизбежной расплатой.
— Сними с неё вязь, и желательно тебе успеть до вечера. Я хочу поставить её на кон, как главный приз в охоте. Поторопись, и я не поскуплюсь на оплату…тебя же интересуют, светлые эльфы?