Ради любви
Шрифт:
— Сволочь!!! — взревел он, с растущим злорадством наблюдая, как давится кашлем его мучительница. Дождавшись конца приступа, он прорычал. — Ты что, пришла сюда доводить меня, потому что это тебе в радость? Подстилка вонючая… Кошелка с дерьмом… Ты мне заплатить за каждое свое слово, слышишь — за каждое! Ты еще пожалеешь о каждой буковке… о каждом звуке… оба всем, что ты сегодня здесь выблевала, зараза!
— Сэр… — просипела Мэгги с вымученной слабой улыбкой. — Должна ли я понимать это так, что вам не по вкусу мои услуги?
— Мерзкая, вздорная баба!
— Ага. Ну, коли так, то дайте мне, сэр, еще одно обещание. — У Мэгги как-то странно заблестели глаза. —
Барретт, сыпля проклятиями, в очередной раз попытался дотянутся до Мэгги. Та расхохоталась прямо ему в лицо:
— Ой-ой… какие мы горячие! Как я вас распалила! Еще не время. Сейчас я вас покину, пожалуй. А то, что я рассказала про белокурую заразу, — все истинная правда… И не забудьте про вашу верную служанку, сэр, — хихикнула Мэгги. Собравшись уходить, она презрительно закончила: — Хотя, по правде говоря, я скорее ноги об тебя оботру, чем их для тебя раздвину!
Барретт просто задохнулся от бешенства. Мэгги пропала в ночной темноте, как ее и не было. В душе Барретта разгоралась жаркая ненависть. Скрежеща зубами в бессильной злобе, он инстинктивно чувствовал, что старая кошелка не наврала. Потаскуха действительно лежит сейчас в его каюте… на его койке… а негодяй капитан залезает на нее…
Ну что ж, Джиллиан Хейг получит свое сполна.
В это удивительно ясное и солнечное утро Дерек был мрачнее тучи. Внутреннее беспокойство возрастало, особенно когда он увидел, как Хаскелл тащит через всю палубу медную лохань, которую совсем недавно унес из его каюты. Он заметил вопросительно поднятые брови своих матросов, но под их взглядами ни один мускул на его лице не дрогнул. А представление продолжалось. Он удержался от комментариев и тогда, когда Хаскелл и Линден принялись ведрами доставать из-за борта воду и носить их в каютный отсек. Еще несколько полных ведер, как он догадался, были изъяты из их питьевого запаса и отправлены в том же направлении. А потом пришел черед пустых кружек и кастрюль. Завершилось все пузатым чайником.
Дерек мысленно простонал. Он допустил ошибку, теперь это уже ясно. Он напрочь забыл, да нет, что там говорить — захотел забыть — о безграничном высокомерии Джиллиан Харкорт Хейг, проявившемся уже при первой их встрече. Уверовав в прочность своей позиции, она явно решила сполна ею воспользоваться. И снова занялась любимым делом — начала гонять ребят туда-сюда прямо у него на глазах.
Ну, так дело не пойдет!
Хаскелл снова выскочил на палубу, прервав поток мыслей своего капитана. Он заторопился в сторону камбуза, и Дерек вдруг уловил какой-то диссонанс. Он никак не мог сообразить, что его насторожило. Вроде бы наблюдалось что-то странное в том, как торопился Хаскелл. И вдруг он понял — отсутствие обиды! Вот что сбило его с толку! На лице Хаскелла не было обиженного выражения, скорее наоборот, — матрос просто сиял, торопливо шныряя по палубе, как заправская служанка. Не было недовольства и на загорелом лице Линдена, когда он шествовал тем же курсом.
Из камбуза появился Хаскелл, и у Дерека мигом все вылетело из головы.
Это еще что такое? Да какого черта…
Хаскелл возвращался в каюту, так бережно и неловко неся в своих огромных мускулистых руках поднос, как будто тот был сделан из чистого золота. Сам поднос был накрыт белой — ослепительно белой, без единого пятнышка! — салфеткой, словно несли его в покои королевы! Самым же невероятным был цветок, в гордом одиночестве стоявший на подносе в стакане
Цветок для шлюхи посреди океана…
Цветок? Какой там к черту цветок! Это была последняя капля, переполнившая чашу его терпения.
Дерек спустился с капитанского мостика и, сердито нахмурившись, решительно зашагал по веренице следов на палубе, что успели натоптать Хаскелл и Линден своими сапожищами.
Джиллиан обернулась на знакомый звук тяжелых шагов Хаскелла. Тот стоял в дверях, держа в грубых руках поднос, накрытый белоснежной салфеткой. Она увидела маленький алый цветок в стакане с водой и вопросительно посмотрела на Хаскелла. Его обветренное, суровое лицо вдруг густо покраснело.
— Это кок вам послал, мэм. Ведь ваша сестренка больна… ну, и всякое такое, — матрос совершенно смешался. У Джиллиан запершило в горле.
— Пожалуйста, передайте ему мою благодарность, — попросила она и, повернувшись к Одри, ласково проговорила: — Постарайся помочь мне, дорогая.
Одри слабо шевельнулась, пытаясь с помощью Джиллиан сесть на койке, но все ее усилия оказались тщетными.
С болью в, сердце Джиллиан бросила взгляд в сторону знакомой медной, лохани, наполовину наполненной чуть подогретой водой. Ей нужно было, раздеть Одри и посадить в лохань. В этом была единственная надежда Джиллиан как-то справиться с горячкой, сжигающей сестру. Средство, конечно, было необычным, но она прекрасно помнила, как Одри сама пользовалась им, когда у кого-то из соседских детей от горячки начались судороги. Жар спал почти сразу, и, хотя малыш все-таки потом умер, она…
Джиллиан с усилием проглотила вставший в горле ком. Одри выживет. Она заставит ее выжить. — Мисс Хейг… — Джиллиан обернулась к Хаскеллу, и матрос смущенно продолжил: — Может, помочь вам ее поднять?
Взглянув в его лицо, Джиллиан увидела на нем выражение искренней заботы. Оба матроса, что целый час бегали по ее поручениям, оказались вовсе не такими черствыми субъектами, как она поначалу думала. Она явно ошиблась в оценке и сейчас испытывала острое чувство стыда. — Если бы вы, мистер Хаскелл, помогли мне посадить Одри, чтобы я смогла ее раздеть, я была бы вам очень признательна слегка покраснев, мягко ответила Джиллиан.
— Конечно, мэм!
Здоровенный, крепко сбитый парень подошел к койке, и Джиллиан с облегчением расслабилась. Через несколько минут она, наконец, сможет…
Едва Хаскелл склонился над Одри, как та неожиданно издала отчаянный пронзительный крик. Матрос изумленно выпрямился и вопросительно посмотрел на Джиллиан. Еще один вопль заставил его отступить на шаг от койки.
— Папочка… — дрожащим голоском пролепетала Одри, в ужасе оглядывая каюту. — Папочка, где же ты? Ты же обещал забрать нас домой!
— Одри, милая, ну не переживай ты так. Этот человек всего лишь хочет помочь нам. Его зовут мистер Хаскелл, и он…
Джиллиан замолчала, потому что у Одри начался очередной приступ кашля. Не в силах помочь сестре, она молча ждала, когда приступ прекратится. Одри, наконец, отдышалась и слабым прерывающимся голосом проговорила:
— Я не хочу, чтобы он помогал нам! Позови папу! Он придет, он здесь!
— Мэм, я только… — Хаскелл шагнул вперед, и Одри снова пронзительно закричала. Матрос торопливо отступил к двери, которая вдруг распахнулась, и он налетел на вошедшего в каюту человека. Джиллиан услышала, как капитан выругался, уткнувшись в широкую спину Хаскелла, и в следующий момент увидела его рассерженное лицо.