Ради смеха, или Кандидат индустриальных наук(Повести, юмористические рассказы, фельетоны)
Шрифт:
Пал Палыч оглянулся, достал из кармана деньги и прошептал:
— Возьми и помалкивай.
Человек повертел в руках деньги, пообещал:
— Буду молчать.
— А я не буду! — услышал он голос.
— Кто ты?
— Совесть. Иди в милицию и все расскажи.
Человек думал-думал, а когда посчитал деньги, в милицию не пошел.
Совесть бесновалась всю ночь. Она бросала хозяина то в жар, то в холод — вскрикивала, больно стучала в грудь, словом, мучила. Чуть свет человек непечатно выругался и вернул
— Совесть не позволяет.
— А ты ее заглуши.
— Как?
— Стопкой!
После пятой стопки Совесть и впрямь заглохла. А утром человек понял, что Совесть теперь ни за какие деньги не назовешь чистой.
И что удивительного! Чем рьянее человек помогал Пал Палычу, тем слабее был ее голос. А если Совесть порою и пробовала орать благим матом, человек ее — стопкой, стопкой, стопкой…
Впрочем, это случалось все реже и реже. Совесть — грязная, как сто чертей — сама приходила к человеку и требовала:
— Заглуши!
Человек наливал стопку, еще одну, еще… А потом, обнявшись и обливаясь слезами, они вспоминали доброе старое время, когда чистыми ходили, уважаемыми.
Вскоре Совесть куда-то запропастилась. Человек поискал ее, поискал, плюнул и сказал:
— Проживу без нее!
И вот ведь, что странно. Об этом все узнали. Потому что когда человек показывался на улице, люди останавливались и говорили своим спутникам:
— Это тот самый, что совесть потерял…
Самый дорогой подарок
Аксакал приехал в субботу, к вечеру. Машина с шашечками по бортам затормозила прямо у подъезда, и шофер сказал:
— Это здесь. С чемоданчиком помочь?
Старик не издал ни звука, распахнул дверцу и степенно, заложив правую руку за спину, направился к подъезду.
— Ишь, какой гордый! — удивился шофер, но тем не менее подхватил чемодан и засеменил следом за пассажиром.
На площадке третьего этажа старик костяшками пальцев постучал в ближайшую дверь. Дверь распахнулась, и перед аксакалом, вытирая фартуком руки, предстала миловидная женщина.
— Здравствуй, айналайн!
— Здравствуйте, ата, — женщина поклонилась. — Проходите, пожалуйста, в комнату.
— Алдан, к нам гость! — крикнула она.
— Здравствуй, сынок, — сказал старик и протянул руку.
Алдан почтительно пожал ее и посторонился, пропуская в комнату старика и шофера. Шофер поставил чемодан и сказал:
— Два шестьдесят.
Старик был на редкость немногословным. Когда Алдан предложил ему сесть за кухонный стол, гость поднял глаза и парень смутился.
— Извините, ата. — Алдан с кушетки сбросил на пол ковер, из кладовой извлек низенький столик, из подушек соорудил удобное сиденье и сказал:
— Сейчас будем пить чай.
Старик чуть поласковее посмотрел на Алдана и, покряхтывая,
— Кто это? — спросил он у жены.
Бахыт удивленно воззрилась на Алдана.
— Я думала, это твой родственник, — ответила она и сразу предложила: — А ты спроси у него?
— У нас это не принято. Гость — самый дорогой человек, прими его и слушай, что он пожелает сказать.
— М-да… Он, наверное, из твоего аула. Неужели ты не помнишь?
— Мой аул стал райцентром. Откуда мне знать всех стариков?! Я думаю, кто-то из наших дал ему адрес. Значит, он родственник. Заложи мясо в кастрюлю, я пойду к гостю.
Аксакал, скрестив ноги, величественно возвышался над столиком.
— Сейчас будет чай, ата.
— Рахмет.
— Здоровы ли ваши дети, внуки?
— Рахмет.
— Наш аул сейчас, наверное, очень красивый?
— Красивый. — Старик прикрыл глаза, давая понять джигиту, что его расспросы утомительны.
Алдан тихо ретировался на кухню.
— Не старик, а монумент, — вздохнул он.
Потом они пили чай. Бахыт и Алдан, развлекая старика, рассказали о своей работе, о своих планах. Старик изредка кивал головой, мудрющими глазами посматривал на молодых хозяев и вдруг спросил:
— Почему я не вижу детей?
Бахыт ответила:
— Агай, у нас одна дочка, и сейчас она у моей мамы.
Старик долго выдерживал паузу, мало заботясь, что молчание тягостно, и наконец проговорил:
— У нас в ваши годы было восемь детей.
— Так тогда было другое время! — оживился Алдан и словно наткнулся на взгляд аксакала.
— Я хочу спать, — сказал старик.
Слово гостя — закон. Алдан хотел было вслед за кушеткой вынести на кухню и телевизор, но почему-то не решился. А спать было еще совсем рано.
— Как думаешь: надолго он? — спросила Бахыт.
— По-моему, пока у нас не будет восьми детей.
— Ойбой? — У Бахыт было не то настроение, чтобы оценить юмор мужа.
Ночь, в общем-то, прошла спокойно, если не считать, что в три часа гость снова пожелал чаю. И это было почти кстати, потому что Алдан выложил аксакалу план на воскресенье. Аксакал одобрил его одним словом: жаксы.
Это был удивительный день! Благодаря гостю, Алдан и Бахыт побывали в самых расчудесных уголках города: на такси «покорили» Медео, на канатной дороге — Кок-Тюбе и вконец ублажили старика, когда пообедали в белой юрте.
К дому подъехали в сумерки. Пока Алдан рассчитывался с шофером, гость и Бахыт скрылись в подъезде. Тут к такси подбежал Максут из соседнего дома.
— Привет, Алдан, — сказал он. — Машина освободилась?
— Что за спешка? — спросил Алдан.
— А! — Махнул рукой Максут, — вторые сутки родственника встречаю, а он как провалился. Телеграмма есть, а старика нету.