Ради твоей улыбки
Шрифт:
Сэр Стивен поднялся.
— Джентльмены! Перед нами придан… призан… признание самого страшного… — начал он заплетающимся языком, — нарушения клятвы. Это, хм… серьезное дело, и оно требует возд… возмездия. — Сэр Стивен опустился на стул с осторожностью, которая иногда присуща сильно подвыпившим людям.
Лорд Дариус выпил даже больше сэра Стивена, но ему таки удалось связно объяснить, что нарушение клятвы предусматривало немалое наказание.
— «…пусть меня сварят в кипящем масле, пусть меня сожрут черви, пусть меня подвергнут пыткам, которые даже страшно
Наслаждаясь ролью судьи, сэр Стивен высокопарно потребовал, чтобы виновный сдался.
— Совершенно ясно, — сказал лорд Мидлторп, — что это один из здесь присутствующих и он должен незамедлительно признать свой грех.
Неожиданно Николас поднялся, и все глаза устремились на него.
— Невероятно, но это был я, друзья мои.
Это признание прозвучало в полной тишине, но затем компанию обуял такой приступ веселья, что лорд Дариус даже свалился со стула. Николас смущенно улыбался, словно признавая свой грех, в то время как его глаза с необычайной серьезностью смотрели на Элинор. Кажется, этот вечер шел вразрез с его планами. Ее сердце трепетало от тревоги и возбуждения. Возможно ли такое совпадение? Она провела свои юные годы, мечтая об этом мальчике, воображая, что он явится спасти ее… Невероятно!
Николас подошел к ней; выражение его лица оставалось спокойным и дружелюбным.
— У вас, моя дорогая, были морковного цвета косички и не хватало одного зуба. Тогда мне показалось, что вы ужасная трусиха. Теперь я прошу извинить меня.
— А я, — ответила Элинор, — считала вас героем, хотя вы и порезали мне руку. Но я никогда не могла припомнить, как вы выглядели, а все потому, что у меня тогда слезы текли в три ручья.
Сэр Стивен прервал этот обмен любезностями:
— Все не так просто. Дилэни следует уплатить штраф. Он не только нарушил обет молчания, но и ранил эту прелестную леди.
— Я не согласен со второй частью обвинения, — запротестовал Николас. — В то время мы считали девчонок самыми низшими созданиями из всех Божьих тварей.
— Тем более. Предлагать девчонке членство в нашем обществе еще более тяжкий проступок.
Элинор заметила, что Николас и маркиз с вызовом взглянули друг на друга. Она поняла, что последний гораздо менее остальных согласен плясать под дудку ее мужа.
— Сварить его в кипящем масле не удастся, — по обыкновению растягивая слова, продолжал маркиз. — Уж очень большой горшок понадобится.
— Может, пусть его сожрут черви? — нахмурившись, предложил мистер Кавано. — Или змеи.
— В Лондоне змей найти не так-то просто, — заметил виконт Эмли.
— А как насчет пыток, которые даже страшно упомянуть?
Раздались возгласы одобрения, потом их сменила тишина. Элинор надеялась, что теперь дело будет замято, но маркиз уже перевел на нее выразительный взгляд веселых голубых глаз.
— Миледи, думаю, вы должны вынести решение и определить наказание. Говорят, женщины способны измыслить даже более страшные муки, чем мужчины.
— Но
— Как не стыдно! — поддразнил ее маркиз. — Помните, что тогда он нисколько не уважал вас. Хоть вы и не давали клятву, вы стали членом нашего общества и должны подчиняться его уставу. Вам все же придется выбрать наказание…
Элинор беспомощно огляделась вокруг. Николас по-прежнему оставался в тени, предоставляя ей самой принять решение. Если бы сейчас у нее под рукой оказался котел с кипящим маслом, она охотно бросила бы его туда! Ее спас лорд Мидлторп:
— Люк, ты требуешь слишком многого. Женщинам свойственно ненавидеть жестокость. У меня есть предложение. Поскольку Ник нарушил наши правила, он больше не может считаться членом общества, пока снова не пройдет обряд посвящения.
Его слова были встречены громом аплодисментов.
Николас рассмеялся:
— Френсис, ты дьявол. — Обойдя вокруг стола, он подошел туда, где сидела его жена, опустился на одно колено и затем, вынув из кармана маленький серебряный нож, протянул ей:
— Этот нож чистый, но сомневаюсь, что мне удастся разыскать тот ржавый, которым я порезал вашу руку.
Ее взгляд не отрывался от его лица. Разденься сейчас очаровательный маркиз догола, она даже не заметила бы этого. Ей хотелось попросить Николаса остановить бессмысленное действо, но она понимала, что лучше позволить событиям идти своим чередом.
Николас драматически продекламировал:
— Я, Николас Эдвард Мартин Дилэни, даю настоящий обет служить Обществу отчаянных храбрецов, защищать всех вместе и каждого в отдельности. Я никогда не устану в своем стремлении отомстить всякому, кто обидит моих друзей. Если я нарушу эту клятву или вновь выдам тайну нашего общества, пусть меня подвергнут пыткам, которые даже страшно упомянуть, пусть меня пожрут черви.
Не сводя глаз с жены, он медленно вонзил нож в ладонь так, что брызнула кровь.
Элинор побледнела и протестующе протянула руку.
— Вы удовлетворены, джентльмены? — невозмутимо спросил Николас.
В ответ раздались одобрительные возгласы собутыльников.
— Итак, моя жена теперь член нашего общества?
— Да!
— Разумеется!
Николас прижал к ранке салфетку, а когда отбросил ее, Элинор увидела, что кровь остановилась. Он подал ей руку и повел ее из гостиной.
— Я однажды пообещал защищать вас, но слегка запоздал с исполнением долга, — мягко звучал его голос.
— А я представляла вас рыцарем в доспехах, который увезет меня в волшебный замок. Теперь мои мечты сбылись. Николас привел ее в пустой зал и закрыл дверь.
— У вас всепрощающий характер, Элинор, и это дает мне надежду. Вы не станете возражать, если я отправлю вас спать? Мне еще предстоит отрезвить этих шельмецов, а потом организовать одно дело.
Снова дело! Неужели любовница? Элинор начала сомневаться, действительно ли ход дружеской пирушки вышел из-под контроля ее мужа или все это было запланировано заранее.