Радин
Шрифт:
Помню, что часов в десять в коридоре раздался странный звук, не то скрежет, не то жужжание, свет вырубился, и стало темно. Кто-то хрюкнул, потом засмеялись, где-то посыпалось стекло, и меня поцеловали в темноте. Неизвестно чей поцелуй горел на моем лице, между щекой и виском, я чувствовал его, как набрякшего от крови комара.
Через два дня мы с Лизой уехали, потому что я сильно задолжал на Морской и в городе торчать не хотелось, так что я взял два шерстяных свитера и повез ее на теткину дачу, где всегда был запас консервов и водки, вот только печку приходилось топить, а не затопишь с ночи – проснешься,
Радин. Вторник
В предутреннем свете тела девушек казались пепельно-серыми. Одна из них лежала у него в ногах, свернувшись в комочек, а другая вытянулась вдоль стены, спрятав лицо в подушку. Радин медленно повернул голову и увидел столик на колесах, заваленный грязной посудой, на полу стояла ваза с раскисшим виноградом.
Он выбрался из постели и прошлепал босиком в ванную. Наушники нашлись в стакане с зубными щетками, рядом валялся тюбик губной помады. С тоской посмотрев на душевую кабину, он запустил барабаны джембе, включил воду и стал растираться мокрым полотенцем. Дверь в ванную приоткрылась, одна из девушек просунула сонное личико и улыбнулась, увидев голого Радина:
– Ой, извини. Я забегу на минутку?
– Давай. – Он прочитал ее слова по губам, в наушниках радостно затрещал шекере. С тех пор как музыка умерла, африканские инструменты стали его утешением. Девушка склонилась над раковиной, плеснула в лицо водой, почистила зубы и вышла, прихватив полотенце. Как же ее зовут, думал Радин, такая розовая, сытая, в крапинках, будто речная форель. И следует ли девчонкам заплатить? Надеюсь, хоть ночью я не рыдал и не позорил профессию. Выглянув в окно душевой, он увидел флаги на башнях Св. Ильдефонсо и вспомнил, что живет на самом верху, в бочке лучника.
Протирая лицо гостиничным лосьоном, он прокрутил в памяти вчерашний вечер: сначала я спустился в бар на корме и сидел один, потом пришли шведки, я заказал еще вина и сразу пошел дождь, вода побежала по жестяным водостокам, а после с грохотом полилась из пасти льва, держащего в лапах адмиралтейский якорь. Ну, дальше все понятно.
Вернувшись в спальню, Радин увидел, что девушки ушли, оставив на столике салфетку с телефонным номером. Этикетки на бутылках были незнакомыми, местный портвейн, хорошо, что не «Scion», и на том спасибо. Радин нашел свои джинсы и достал из сумки свежую рубашку. Вчера он посмотрел расписание автобусов в Брагу и намеревался успеть на трехчасовой, надо увидеть Бом-Жезуш, раз уж он забрался так далеко на север.
Счет от рум-сервиса ждал его на ручке двери. Когда он проходил мимо стойки портье, тот поманил его рукой и показал сложенную вчетверо телефонограмму. Гостиница называлась «Фрегат Дон Фердинанду», конторка была обшита тиковым деревом, и порядки здесь царили старомодные. На бумажке от руки было написано: 09:45, звонила сеньора Варгас, просила срочно зайти по важному делу.
Радин уверил отель, что разберется с оплатой к вечеру, и решил было позавтракать как следует, но едва смог запихнуть в себя пару черносливин. Уходя из ресторана, где торопливо ели запоздавшие постояльцы, он прихватил свежую пышку с керамического блюда, расписанного ящерицами.
Зачем я понадобился Варгас? Почему меня преследует чувство, что мной как-то бездарно воспользовались? Почему Салданья бросил трубку? Вернет ли он тетрадь? Заплатит ли за номер и бар? Где бы прямо сейчас раздобыть аспирину?
– Вы говорите, что ваш ассистент пропал в начале января. Но ведь он мог просто уехать из страны. Почему вы только теперь забеспокоились?
Радин сидел в знакомом кресле, похожем на две автомобильные шины, и не верил тому, что слышит. Ему только что предложили пять тысяч за неделю работы. Пять тысяч? Можно снять квартиру с террасой, купить ящик граппы и недели две вообще не выходить. Но какой к черту из меня детектив? Я человек без лица, бездомный романист сорока с лишним лет. Автор рекламы молочного сахара.
Варгас выглядела так, будто тоже провела бессонную ночь: синие перья топорщились, смуглое лицо казалось еще темнее. Некоторое время она молча прихлебывала из чашки, искоса поглядывая на Радина. Кофе ему не предложили.
– Вы ищете русского юношу, а я хочу выяснить, где мой помощник. Раз вы утверждаете, что зимой их видели вместе на бегах, то есть надежда, что вместе они до сих пор. Для вас это выгодно, детектив, никаких лишних хлопот. Договор можем не подписывать, оплата наличными.
– Был бы рад помочь, но завтра утром я уезжаю.
– Глупости, вы ведь только начали. – Она встала и открыла окно, в кабинет ворвались гудки автомобилей и собачий лай. – Я знаю, что детективы не любят вести два дела сразу, но эти дела крепко связаны, разве нет? В любом случае я покрою ваши расходы. Вы ведь не на Интерпол работаете, а на частное лицо?
– На частное лицо, – сознался Радин.
– Еще мне нужна книга, над которой Крамер трудился целый год. Мы не успеем ее издать, но я смогу разослать текст участникам аукциона, который начнется в конце недели. Все права на книгу принадлежат мне.
– Вы уверены, что эти двое сбежали вместе?
– Сбежали? Нет, австриец был не такого сорта. Он работал у нас не столько ради денег, сколько ради нужных знакомств и доступа к архивам. Я была уверена, что к выставке он вернется с готовой рукописью, чтобы снискать себе славу. Кристиан Крамер – очень расчетливый юноша, понимаете? Этой возможности он бы не упустил.
– А в сыскное агентство вы не хотите обратиться?
– Я не могу себе позволить ни малейшей утечки, а сыщик непременно продаст информацию журналистам. Вокруг выставки Понти клубится целое облако слухов, публика заинтригована, но известие о пропаже молодого искусствоведа загубит аукцион. Детектив-иностранец, который ни с кем не знаком и тихо уедет сразу после дела, – это тот, кто мне нужен. Поэтому я не скуплюсь, как видите.
– А чего вы больше хотите, найти парня или найти монографию? – Радин выбрался из кресла и прошелся по комнате. Все в этом здании было железным или кожаным. Не галерея, а головной убор викинга.
– Найдите все, что сможете. Я дам вам список людей, которых нужно посетить, начните прямо сейчас и строго соблюдайте очередность. – Варгас вырвала листок из блокнота и написала несколько имен. – Первым номером идет вдова Понти, она живет на холме в собственной вилле, это далеко, возьмите такси.