Радиоактивный ветер
Шрифт:
На лице приятеля мало что отразилось, но новые способности позволили мне чуть проникнуть в его намерения. Предательства он не замышлял, по крайней мере, пока что. С запада донёсся звук парного взрыва: противопехотки, «клейморы» судя по звуку. Потом спорадический огонь: пять и два в ответ, все «иностранцы». Скорее всего, это передовое охранение наступающих рейдеров зашло на управляемое минное поле, кто-то сдох, а теперь духи добивают раненых и тех, кто пытается вытащить своих раненых из опасной зоны. Так, счёт открыт и на некоторое время духи займут штурмующих… Ещё строенный взрыв с юго-запада и северо-востока. Обкладывают грамотно, но рейдеров больше и если желание прижать Халида достаточно велико, оборону сомнут уже через десять минут. Потом духи отойдут к лагерю и, обнаружив трупы приятелей, ударятся в панику. В трясину сразу не бросятся, пойдут по тропам, где их встретят наши гостинцы. А когда «свободные» придут в лагерь, будет ещё один сюрприз. Но это уже без нас, нужно уходить. Я построил людей и провёл
— Группа, слушай вводную. Противник прорывается в лагерь, но полностью блокировать сектор у него не получится. Старый маршрут небезопасен, поэтому проводник проложит новый, пойдём через трясину. Идти тихо, беречь оружие от воды, если тонете и вытащить нельзя — дайте адреса родственников, я перешлю им вашу долю как выберемся. Но только если утонете молча. Беречь груз, без него нам не укрыться от мести «свободных». Любой ценой защищать заложника. Это понятно? — Последняя фраза относилась скорее только к одному человеку, Андрон молча занял место рядом с Сажей, который уже выглядел довольно посвежевшим, если это можно сказать о существе с радиационными ожогами, застарелыми шрамами на обезображенном лице и двенадцатью пальцами на руках. Алхимик держался прямо, его большие, без белков глаза матово поблескивали в отсвете догорающего костра. — Теперь так: общая обстановка будет меняться. После подрыва фугаса всполошатся ночные твари и нас будут атаковать снорки. Их тут много, пойдём тихо: осматриваемся, держим строй «ёлочкой» [49] и открываем огонь только по команде или если кто действительно подберётся близко. Если нас не трогают — огня не открывать. Теперь по нежданным попутчикам: Михай, верни им их личные ПДА, вещи какие нашлись ихние, потом активируй маяк на аварийной частоте, с задержкой в час. Тут недалеко. Есть маленький островок, почти кочка, оставим их там. Это тоже чуть отвлечёт погоню, если таковая будет. Перед этим я сам с ними поговорю. Вроде всё. Норд и Серхио — головной дозор, мы с Андроном и грузом — замыкаем. Всё, пошли.
49
«ёлочка» — способ передвижения в колонне по одному. Сектора распределяются таким образом, чтобы держать под контролем фланги во время движения. Напоминает направление роста веток у ёлки. Эффективно при движении по лесистой, заболоченной и неразведанной местности.
Взрыв со стороны складов раздался спустя пять минут после того, как мы сошли с южной тропы в трясину. Островок, о котором я говорил, лежал чуть юго-западнее и в стороне от лагеря афганцев. Расчёт был на то, что «свободные» повозятся с сумасшедшими репортёрами и решат их допросить, перенеся поиски в район обнаружения незадачливых писак. Мы же сменим направление и пойдём на юго-восток, не отклоняясь от тропы, но и не входя на неё. Болото кишит снорками, местами опасно высок радиоактивный фон, местность, по которой предстояло уходить, была мало пригодна для этой задачи, на том и строился весь план. Нас просто побоятся искать так глубоко в топях. Подошёл Тихон, что-то беспокоило проводника. Пока Михай устраивал девицу и парня на кочках, я вопросительно глянул на излома, тот чуть помявшись, начал:
— Изменяющий… Антон. Не делай девочке зла, пусть уйдёт из Зоны по-хорошему. Парень… — Тихон только махнул рукой, — безнадёжен, деньга его длинная сюда привела, да и умом повредился сильно. Но вот девочка совсем не при делах, не трогай её, а?
Я подошёл к излому вплотную и посмотрел прямо в чуть светящиеся в сгустившейся темноте кошачьи глаза. Он не зря просил за журналистку, это понятно, но неужели тёртый бродяга настолько размяк, что не понимает причин, по которым его просьба невыполнима.
— Тихон, ты сам-то смекаешь, чего просить вздумал? Я не убийца женщин и детей, если они не взрывают мой дом или сами не пытаются убить меня, но… Ты серьёзно полагаешь, что «свободные» вот так спокойно отпустят журналюг обратно в тёплую редакцию, не выпотрошив их до отказа? Ты пощадишь девчонку, она даже может быть, клятвенно пообещает тебе полное молчание и конфиданс. Но вот дознаватели «свободных», прошедшие подготовку скорее всего где-нибудь под Львовом, [50] выпотрошат твою «девочку» как пойманную рыбу. И она споёт им всё, даже если не захочет. А она захочет, там учат так, чтобы человек захотел рассказать, уверяю тебя.
50
По некоторым данным, именно под Львовом размещён один из учебных центров Центрального Разведывательного Управления США, где проходят подготовку сотрудники специальных служб Украины.
Потом они отловят тебя, Буревестника и его гоп-компанию и стыканутся с нами. Из-за твоей доброты
— Жалко её, молодая. Смелая очень, ей говорили, что соваться сюда нельзя… Постарайся, чтобы в уме осталась, — Тихон как-то тоскливо глянул на меня, уже с исчезающей искоркой надежды в голосе, — Вдруг смогёшь, а?
— Хорошо, я попробую… Но не обещаю, что получится. Жечь мозги духу было и то не просто, до сих пор кровь носом идёт. Что получится сейчас, не знаю, посмотрим.
Тихон снова поглядел как в ту нашу первую встречу у костра, только на этот раз я своим новым чутьём уловил некий мыслеобраз. Туманную картинку, сложившуюся в одно единственное слово: «Ступающий». Что бы это не означало, так он обозвал именно меня. Эмоциональная окраска слова являла собой смесь страха, надежды и чего-то ещё, что никак не давалось облечь в слово…
Михай доложил, что поместил заложников на островке, придав им позы самостоятельно выбравшихся на него людей. Следы румын замёл грамотно, я только подогнул пару «указок», хотя в темноте этого никто не заметит, но так — на всякий пожарный. Парень тихо постанывал и его я сломал довольно быстро: изнасилование поломало сознание сильнее чем я ожидал и теперь это было растение, а не человек. С девушкой следовало обойтись чуть деликатнее, правда, в успехе я совсем уверен не был. Просто стал слой за слоем пробираться в воспалённое, измученное, но не сломленное сознание очень осторожно, хотя время и поджимало…
История путешествия Томы и Александра (так звали журналистку и стрингера), была банальна до безобразия. Работали оба на одну из американских медиакорпораций, которая отправила борзописцев с целью проникнуть в самое сердце Зоны отчуждения, привезти эксклюзив. Выделили деньги, пропустили на Кордон. Тут они просидели почти неделю, пока им не попалась небольшая группа бродяг, шакаливших на Янтаре и неплохо знавших этот район. Предводителем у них был некий бывший автомеханик, сбежавший из подмосковных Химок в Зону, после того, как разбил в хлам отремонтированную гоночную «итальянку» «Ferrari» какого-то банкира. Парень решил пустить знакомым пыль в глаза и украсил придорожный столб дорогой иномаркой, не справившись с управлением. Долго скакавший как блоха на сковородке по России-матушке, оказался в Зоне, где его наконец-то перестали искать агенты разочарованного банкира. За свою въедливость и живучесть, парень получил прозвище «Репей». Команду он сколотил из новичков, но им пару раз крупно повезло вскрыть захоронки погибших сталкеров и разжиться хорошим снаряжением, хотя сам Репей отчего-то предпочитал носить два пистолета, как киношный ковбой, паля с двух рук, при этом только пугая всякую живность. Справедливости ради нужно отметить, что пара хороших стрелков в команде автомеханика всё же имелась, иначе бы группа дальше Свалки не ушла. Был у них и опытный проводник, татарин по прозвищу Бегемот. Девушке он виделся толстым, низеньким дядькой в обычном самодельном БЗК, который облегал фигуру Бегемота как перчатка. Команда называла себя «Вороны» и насчитывала шесть бойцов.
С ними договаривался оператор, Репей взялся показать труднодоступные места и повёл журналистов на Янтарь. Нужно отдать вожаку мародёров должное: он честно собирался выполнить контракт и привести туристов обратно на Кордон. Девушка о его намерениях судила исходя из поведения вожака «воронов», который хотел по возвращении получить копию репортажа. Спорный момент, но скорее всего так оно и было. Приняли их на привале на шестые сутки пути. На дневном привале стрингер решил снять охоту кабана на псевдоплоть. Сначала всё шло нормально, но оказалось, что охотник сам превратился в добычу и как только кабан зашёл в густые заросли кустарника, куда убегала его добыча, из травы поднялись ещё три карикатурно выглядящих фигуры — эдакие шары на тонких ножках (именно так выглядит псевдоплоть издали) и атаковали кабана с тыла. Растерзав тушу немаленького секача и опьянев от крови, звери почуяли человека и кинулись на оператора. А тот не нашёл ничего умнее, как замереть на месте, хотя убегать было бесполезно — псевдоплоть очень быстро передвигается на своих хитиновых копытцах. Сталкерам удалось отбить журналюгу, подняв при этом нешуточную пальбу из дробовиков, которые «вороны» предпочитали в качестве основного оружия. Чем и привлекли внимание поисковой группы духов. Те шарились в поисках безопасной караванной тропы неподалёку и, услышав ружейные выстрелы, приняли журналистов с эскортом за новичков-экстремалов. Духов было всего трое и нападать на хорошо вооружённых людей днём они не решились, завидев в происходящем хорошую возможность разжиться бесплатной рабочей силой. Девушка поняла это уже после того, как той же ночью они без единого выстрела сняли обоих часовых, гревшихся у костра, и повязали полусонных мародёров почти одновременно.