Радиоэлектронный шпионаж
Шрифт:
В 1958 году Мартин стал завсегдатаем баров и коктейль-ресторанов в столице и ее окрестностях. Он часто похвалялся перед друзьями умением знакомиться с привлекательными особами женского пола и добиваться их благосклонности. В сентябре того же года Мартин получил в АНБ стипендию для совершенствования своих познаний в математических науках в Иллинойсском университете в городе Урбана, где он продолжил также изучение русского языка. Позднее он с гордостью признался приятелю, что по просьбе своего научного руководителя смог перевести математическую статью по проблемам логики и алгебры из советского научного журнала. В том же 1958 году произошло важное событие в жизни Митчелла: он влюбился в замужнюю молодую особу, которая в то время жила отдельно от своего мужа.
К концу 1958 года окружающие начали отмечать существенные изменения в воззрениях Мартина и Митчелла. Оба открыто выражали антиамериканские настроения. В университете Мартина видели в обществе людей с прокоммунистическими взглядами. К 1959 году Мартин и Митчелл стали еще смелее в своей критике. Больше всего их раздражал тот факт, что самолеты Соединенных Штатов совершают полеты над территорией СССР с целью сбора шпионских данных. Эти самолеты, известные в шпионском сообществе США как самолеты-сыщики, начинялись электронным оборудованием для обнаружения и перехвата сигналов советских сетей связи и радаров.
В феврале 1959 года Мартин отправился из Урбаны в Вашингтон, чтобы вместе с Митчеллом нанести визит Хейесу, конгрессмену-демократу от штата Огайо, и поведать о полетах самолетов-сыщиков. Через несколько лет Хейес припомнил это посещение. Правда, он почему-то считал их сотрудниками ЦРУ и напрочь забыл имена. Конгрессмен подал запрос о самолетах-сыщиках в комитет по вооруженным силам при палате представителей конгресса США и, занявшись более неотложными делами, больше не вспомнил о нем. Позже, когда на вечеринке собравшиеся позволили себе посмеяться над инцидентом с самолетом «У-2», произошедшим незадолго до этого, присутствовавший на ней Мартин пришел в сильное волнение и с чувством сказал: «Как вы можете быть настолько легкомысленными, когда Эйзенхауэр все еще находится у власти?!»
НА КУБЕ
Первое известное дисциплинарное нарушение было допущено Мартином и Митчеллом в декабре 1959 года, когда, вопреки распоряжениям руководства АНБ и министерства обороны, они посетили столицу Кубы Гавану. Неизвестной осталась истинная причина этой поездки. Возможно, они хотели просто попрактиковаться в русском языке.
Так это было или совсем иначе, но по возвращении с острова Свободы Митчелл, обычно сдержанный, с бьющим через край энтузиазмом поведал своим приятелям о предпринятом им путешествии. Он говорил об отлично проведенном времени и о невероятно низких ценах, с которыми столкнулся на Кубе. Мартин же проявил большую сдержанность и ничего о поездке не рассказывал.
С наступлением 1960 года Мартин возвратился в Иллинойсский университет, с тем чтобы провести там второй год за счет АНБ. Такая щедрость агентства была беспрецедентной. Митчелл также не остался без внимания: он получил стипендию для обучения в Вашингтонском университете.
У ПСИХИАТРА
Ко времени поездки на Кубу относится полный крах отношений Митчелла с женщиной, в которую он был влюблен. Она вернулась к мужу, чего и следовало ожидать: стабильные отношения для любой женщины всегда предпочтительнее, чем любовная связь с неизвестным исходом. Сломленный и потерянный, Митчелл решил обратиться к психиатру. Психиатр, которого выбрал Митчелл, изредка консультировал служащих АНБ. Хотя формальным поводом для визита к врачу послужил неудачный роман, уже первое посещение Митчелла показало, что его проблемы значительно серьезнее. Доктор сразу пришел к убеждению, что новый пациент о многом умалчивает. В ходе беседы Митчелл даже поинтересовался, не установлены ли в кабинете подслушивающие устройства.
В дальнейшем Митчелл часто пространно рассказывал доктору о своей жизни, стараясь при этом произвести на него впечатление своими познаниями из области психиатрии и блеснуть медицинской терминологией. Митчелл признался, что чувствует свое превосходство над другими людьми, что для него законы не писаны. Далее он поведал, что безо всяких затруднений вступал в близкие отношения как с мужчинами, так и с женщинами. По словам Митчелла, это свидетельствовало о его врожденных преимуществах перед другими человеческими особями. В беседах с психиатром Митчелл отказывался касаться политических проблем и событий мирового значения. Он никогда не упоминал Мартина. А во время третьей встречи загадочно сказал врачу: «Возможно, я вижу вас в последний раз, а может, и нет».
Вспоминая впоследствии Митчелла, психиатр отмечал, что во внешности его пациента не было ничего, что свидетельствовало бы о сексуальных отклонениях. Он имел атлетическое сложение, плавал, играл в теннис, занимался штангой. Высокого роста, худой, темноволосый, с правильными чертами лица. Роговые очки нисколько не портили его мужественный вид. То, что пациент состоял на секретной государственной службе, ничуть не смущало доктора: он лечил одновременно полдюжины других государственных служащих, включая одного сержанта. Поэтому психиатр не видел причин сообщать в АНБ об откровениях Митчелла.
ОТЪЕЗД
24 июня 1960 года, уходя в очередной отпуск, Мартин позвонил матери. Он был очень расстроен и явно искал утешения. Мать посоветовала ему не отчаиваться и обещала молиться за него. Уильям взорвался: «Почему бы тебе не сделать что-нибудь просто по-человечески, вместо того чтобы молиться!» Это был их последний разговор.
Официальная версия гласила, что двое служащих АНБ, взяв отпуска, отбыли из Вашингтона навестить своих родственников. Месяц спустя, когда они не вернулись к положенному сроку на работу, выяснилось, что, вместо того чтобы уехать на автомобиле, как это первоначально планировалось, в полдень 25 июня вышеупомянутые служащие улетели из Вашингтона в Мехико рейсом авиакомпании «Истерн». Оттуда, проведя ночь в гостинице, они совершили перелет в Гавану. Когда месяц спустя эти двое объявились на пресс-конференции в Москве, все пришли к одному мнению: водную часть пути от Гаваны до Москвы сбежавшие проделали на советском рыболовном траулере.
Трактовка событий официальными лицами была подозрительно простой. В ней отсутствовали детали и мотивы поступка. Известно, что Мартин и Митчелл покинули США и через месяц прибыли в Москву. И все. При более внимательном изучении известных фактов, связанных с делом Мартина и Митчелла, сразу бросалась в глаза внезапность их отъезда. По существу, это был не отъезд, а побег. Мартин и Митчелл сказали своим начальникам и приятелям, что собираются путешествовать на автомобиле. В телефонном разговоре с матерью 24 июня Мартин ни словом не намекнул, что у него изменились планы. Позднее на стоянке была обнаружена машина, на которой парочка друзей собиралась ехать к своим родителям, со всеми вещами, аккуратно уложенными в чемоданы.
Возможно, что когда-нибудь правительство США предаст гласности подробности, касающиеся отъезда Мартина и Митчелла. А до тех пор наиболее убедительной будет, скорее всего, выглядеть версия, в соответствии с которой лаконичность американского официального сообщения об этом событии объяснялась как нежеланием открывать действительную степень своей осведомленности о деятельности Мартина и Митчелла, так и боязнью вызвать осложнения, связанные с тем, что не были приняты своевременные меры по пресечению этой деятельности.