Радость победы

Браун Сандра

Джадд неохотно повиновался, бормоча под нос ругательства.

— Как часто у тебя бывают такие приступы? — спросил он, неся вслед за Стиви поднос, нагруженный грязной посудой.

— Один-два раза в день. Честное слово, тебе совершенно не о чем беспокоиться.

Стиви наполнила раковину мыльной водой. Передвигаясь по кухне, она то и дело натыкалась на Джадда.

— Макки, ты путаешься у меня под ногами, — наконец не выдержала она. — Будь послушным мальчиком, иди и поиграй во дворе. Или поработай над своим романом.

Джадд вышел из кухни, излишне громко

закрыв за собой дверь. Раздраженным шагом он прошел через погруженные в темноту комнаты. Стиви солгала ему. Джадд отлично знал, что такое настоящая боль и как выглядит человек, испытывающий ее. Приступ Стиви явно был гораздо сильнее, чем она пыталась показать. Она что, считает его совсем дурачком?

— Небольшой приступ, черт возьми! — пробурчал он.

Стиви не желала признавать свою болезнь, так же как сам Джадд не желал признавать, что шорты в определенной их части стали ему несколько тесноваты. Но факт оставался фактом. Он был возбужден.

Теплая, нежная. Стиви Корбетт была самым приятным существом, которого Джадду когда либо приходилось касаться, а убрать руку с ее живота было, кажется, самой трудной задачей в его жизни. Он сам не знал, как ему удалось сдержаться и не потрогать ее грудь, чтобы еще раз убедиться в том, какая она мягкая и упругая одновременно.

Надо избавиться от этого наваждения. Надо не думать, забыть о том, как хорошо от нее пахнет, отвлечься от нестерпимого желания ее поцеловать. Джадд принес карточный столик с веранды обратно в столовую и установил его у окна. Затем поправил лампу, повернув ее так, чтобы свет падал прямо на столик. Переставил печатную машинку. Сложил бумагу в аккуратную стопку. Подумал немного и выровнял края, так чтобы стопка стала идеально ровной. Проверил ленту в печатной машинке. Переложил поближе карандаши и ластики, чтобы все было под рукой и не пришлось тянуться на другой край стола.

Затем постоял немного, обхватив себя руками и задумчиво глядя на стол.

— Что ты делаешь?

Джадд обернулся. Стиви, стоя в дверном проеме, смотрела на него с нескрываемым любопытством.

— Я готовлюсь к работе, — сердито ответил Джадд. — Нельзя вот просто так взять и приступить к сочинительству. Это требует серьезной подготовки.

— А, понятно. Просто со стороны это выглядело так, будто ты стоишь над столом с трясущимися поджилками и до смерти боишься сесть и начать писать.

— Нет! Это совсем не так.

— Хорошо-хорошо. — Стиви немного отступила назад, как дрессировщик, не желающий злить и так раздраженного дикого зверя. Что было, судя по всему, недалеко от истины. — Я буду в гостиной. Немного почитаю.

— Ладно. Только тихо.

— Обязательно. — Стиви повернулась, чтобы уйти.

— Стиви, погоди! — Джадд одним прыжком догнал ее. — Я не хотел на тебя набрасываться. Это наша первая ночь здесь. Знаешь, эта чертова сельская местность как-то странно на меня влияет. Заставляет нервничать.

— Не слышно шума большого города.

— Что-то вроде того. О, я знаю, что мы сделаем! — Он щелкнул пальцами. — Хочешь сыграть в карты? Наверняка здесь завалялась колода.

Я найду.

— Я устала, Джадд. Может, в другой раз.

— Тогда «Тривия»? [1] Составим свои собственные вопросы. Можешь сама выбрать категорию.

— Лучше я просто почитаю.

— Ладно. Хорошо. Я помогу тебе выбрать книгу. — Джадд решительно направился в гостиную, но Стиви схватила его за руку.

1

«Тривия» — род настольной игры. (Примеч. пер.)

— Я вполне могу выбрать себе книгу сама. Хватит вилять, Макки.

— Вилять?

— Именно. Ты тянешь время, как ребенок, который не хочет идти в кровать. Роман сам себя не напишет, это ты понимаешь?

— Так вот, значит, что я делаю, по-твоему. Тяну время, не желая начинать работать.

— Да.

— Господи, неудивительно, что ты до сих пор не замужем, — пробормотал Джадд, уныло поворачивая обратно в столовую. — Кто вообще захочет на тебе жениться? Ты абсолютно не умеешь веселиться. Абсолютно.

Стиви поймала себя на том, что начинает клевать носом. Признав свое поражение, она положила книгу на маленький придиванный столик и встала. Днем она сняла чехлы со всей мебели в гостиной. Мебель оказалась в старинном стиле и выполнена большей частью из клена. Сама Стиви в своей гостиной такую бы не поставила, но с остальным убранством дома это гармонировало, надо признать, безупречно.

Она погасила торшер и подняла с пола свои сандалии. Держа их в руках, Стиви прошла по коридору и заглянула в столовую. Джадд расхаживал по комнате, поворачивая голову то вправо, то влево и разминая мышцы рук. На полу валялось несколько бумажных самолетиков разных моделей. Один запутался в занавесках.

— Как идет работа? — Стиви подошла к столу и взглянула на лист бумаги, заправленный в печатную машинку. — «Глава первая», — громко прочитала она единственную написанную фразу. — Как глубокомысленно.

— И умно.

— До Пулитцеровской премии тебе еще далеко, Макки.

— Как и тебе до Большого шлема.

Улыбка на губах Стиви померкла.

— Ты прав.

Джадд выругался и запустил пальцы в волосы.

— Прости. Я не имел в виду… Я не хотел… Не собирался…

— Я понимаю, что ты имел в виду. Я не обижаюсь, не волнуйся. Что у тебя с плечами?

— Ничего.

— Ты морщишься при каждом движении.

— Слишком увлекся газонокосилкой, я полагаю.

— Да? — Стиви озабоченно посмотрела на Джадда и подошла к нему поближе. Бросив сандалии на пол, она положила руки ему на плечи и слегка нажала на них.

— Ай! — завопил он. — Перестань. Они и без тебя болят невыносимо.

— Какой же ты все-таки сварливый. Как старый медведь.

— Да? Именно так я себя и чувствую. Старый медведь в первое утро после зимней спячки.

— Пойдем наверх. Я тебя разотру одной штукой. Я без нее из дома не выхожу.