Радрадрабен
Шрифт:
– Пусть лопнет… Жилы… Пусть… Пусть истончатся…– подхватил нестройный хор голосов.
– Так он вроде умер? Или нет? – спросил вдруг откуда-то со стороны неуверенный басок.
– Умер, умер! – раздражённо подтвердил стоящий на кочке. – Ну и что?!
– Так если умер, как он может нам приказывать? И чему истончаться и лопаться – истлело уж всё, поди…
– Много ты понимаешь, молокосос! Проклятие именем бога, Которого Нет – вот что даёт власть Цудуляру доставать нас из небытия… А каковы лесные тролли! Ведь сразу в кусты, а ещё родственнички называются! Жаль,
– Моя, – сказал виноватый голос. – Не сумел я, очень уж горячо было…
– Моя, моя! – передразнил главный. – Вот так всегда: простенькое дело поручить нельзя!
Тут Робину в нос попала травинка, и он громко чихнул.
Вся компания мгновенно исчезла в траве, как сдутая ветром, только тлеющий перед глазами костерок убеждал Робина, что всё это было наяву. Он встал, затоптал огонёк и пошёл к своему костру. Подбросив очередную порцию хвороста, граф уселся и стал размышлять об услышанном. Получалась полная белиберда. Одно только было ясно: в округе имеется какой-то город, куда лучше не соваться.
Звено тринадцатое
Ехали они этой знакомой надоедливой дорогой уже третий раз, и это было скучно. Граф решил ничего не говорить спутникам о ночном приключении. Все и так были в сумрачном настроении, несмотря на чудесное утро. Как говорится – не пелось что-то. Так, в молчании, доехали до поворота с мужиком. Тот был тут как тут и встретил их неприязненно и сварливо:
– Опять? Я думал, вы меня послушались, а вы…
– А что мы? Посторонись-ка.
Мужик нехорошо улыбнулся и перехватил палку поудобнее. Как и прежде, он держал её наперевес, недвусмысленно перегораживая путь:
– Нечего вам там делать.
– А ты что ещё за указчик?
Мужик люто глянул на графа:
– А вот и указчик. Не твоего ума дело! Я, может, специально к этой тропе приставлен – любопытных таких вот отваживать!
– Кем приставлен? Зачем?!
– Кем надо, тем и приставлен. Да не при конём – дубиной огрею!.. О боги! Да за что мне такое?! Маешься-маешься с такими вот дурнями, а тебе вместо благодарности…
– Да дай проехать, обалдуй, добром прошу!
– Не дам! Сказано – не дам!
– Ну, пеняй на себя… – Робин потянул со спины Истребитель, намереваясь как следует врезать плашмя по упрямой башке, но тут мужик неожиданно отступил, сел на траву и заплакал.
– Ы-ы-ы!.. – хрипло выл он. – Никто, ну никто не слушает! Что же мне, до скончания века тут сидеть? Ы-ы-ы…
– Постой, ты чего?! – подъехавшая Глендавейн слетела с коня и, как всегда, приняв сторону обиженной стороны, бросилась утешать плаксу-оборванца.
– Чего-чего… Посидела бы тут с моё, не спрашивала бы. Ы-ы-ы… А может, вернётесь, а? Чего вы там не видали?
– Да что там такое?! – не выдержал Робин. – Можешь толком объяснить?!
– Не знаю! – горько всхлипнул мужик. – Самому, знаешь, как охота узнать! Да только не могу я с этого места сойти. Так, в кустики когда сбегаешь – и опять сюда тянет, прямо мочи нет. Заклинание, будь оно неладно!
Оказалось, что мужик этот – никакой и не мужик вовсе, а заколдованный дракон, которого лет триста назад некий проезжий маг поставил охранять тропу. Вернее, не тропу – кому она нужна, тропа-то, а предупреждать неосторожных путников, что впереди место жуткое и гиблое, которое следует обходить десятой дорогой (фигурально выражаясь, конечно – дорога тут одна, вот она, дорога-то…). А чтобы не пугать прохожих, загнал его вот в это мерзкое и убогое тело, и обратно в драконы ему можно будет превратиться только тогда, когда он отведёт от этого места дважды по два десятка человек. И то с условием, чтоб никого, не дай бог, пальцем не тронуть, не говоря уж – съесть.
– И что, многих ты уже… отвадил?
– Троих… – с тоской вздохнул бывший дракон. – Считай, по одному в сто лет. Да вот вас чуть было… Я уж решил – одумались, обрадовался, а вы!..
– Фигня! – встрял Бека, явно приободрившийся после слов «пальцем не тронуть». – Осталось-то тебе, если прикинуть, при таких темпах чуть больше трёх с половиной тысяч лет. А сколько драконы живут?
– Сколько хотят, – сдержанно ответил мужик. – Так что, может, повернёте назад?
– Оно бы и нужно, – почесал затылок Робин, – да с другой стороны, никак нельзя. А в объезд дороги нет?
– Нет.
– Так… А колдун тот твой, он куда потом пошёл? В какую сторону?
– Да никуда он не пошёл. Полетел он. Пообедал – да как сиганёт через гору!
– Ой! Да ты же, наверно, тоже есть хочешь? – участливо спросила Глендавейн. – У нас вот осталось немножко сухой рыбки…
– Не надо, – отмахнулся дракон. – Мы, драконы, без еды долго можем.
– Неужто ты в самом деле дракон? – усомнился Бека. – Что-то не верится.
Мужик свирепо глянул на торговца зелёным глазом:
– Эх, попадись ты мне тыщи через четыре годков! Жаль, не проживёшь столько.
Он криво усмехнулся, повернулся в сторону и принялся пыхтеть и надуваться. Набрав огромное количество воздуха – так, что грудь у него выгнулась, как резиновая – мужик-дракон с шипением изрыгнул вверх внушительный клуб огня.
– Нет, пламя не то, – сощурив глаз, огорчённо сказал он. – Цвет, стыдно кому сказать, малиновый. Копоть. Эх, мне бы в моё тело – я бы такое вам показал!
– Всё равно здорово, – признал Бека. – Научишь?
Мужик в ответ только пренебрежительно фыркнул.
– Кстати, – сказал Робин, – Нас ведь было не трое, а гораздо больше. И остальные повернули назад аккурат перед этим самым местом (здесь он сознательно покривил душой), так что можешь записать их себе в плюс.
– Благодетель! – завопил мужик, бухаясь в ноги графу. – Счастье-то какое! А сколько их было?!
– Точно не помню. Десятка два. Да ты встань с колен!
– Да я не только встану, я тут тебе прямо станцую! Что хошь сделаю! А может, и поболее двадцати, а?!