Радуга Шесть
Шрифт:
Один из двух басков кивнул и направился к пожарной лестнице. Можно было воспользоваться лифтом, который работал прекрасно, но ему не хотелось попасть в сложное положение, если произойдет еще одно отключение электричества.
— Командир, это Винтовка Два-Один, — через минуту связался по радио Джонстон.
— Винтовка Два-Один, это Шесть.
— Я вижу парня на крыше замка, один человек, вооружен автоматом, похожим на «узи», и у него также рация. Только один, пока никто к нему не присоединился.
— Принято, Винтовка Два-Один.
— Это не тот мужчина, который убил ребенка, —
— О'кей, очень хорошо, спасибо.
— Винтовка Три тоже видит его, только что подошел к моей стороне. Он ходит кругами... да, смотрит через край крыши, смотрит вниз.
— Джон? — Это был майор Ковингтон.
— Слушаю тебя, Питер?
— Мы недостаточно показываемся им.
— Что ты хочешь сказать?
— Нужно дать им что-то, чтобы они смотрели. Полицейские, внутренний периметр. Если объекты не видят что-то, они начнут думать, что происходит что-то неладное.
— Хорошая мысль, — сказал Нунэн.
Кларку это тоже понравилось.
— Полковник?
— Понял, — ответил Нунсио. Он наклонился над столом. — Я предлагаю выдвинуть двух человек, вот здесь, еще двух — здесь... здесь... здесь.
— Да, сэр, прошу вас сделать это прямо сейчас.
— Рене, — позвал Андре от телевизионного монитора. Он показал: — Смотри.
Там виднелись два полицейских. Они двигались медленно и пытались делать это незаметно, приближаясь по Strada Espana к месту в пятидесяти метрах от замка. Рене кивнул и поднял свое радио.
— Третий!
— Слушаю, Первый.
— К замку приближается полиция. Не своди с них глаз.
— Я сделаю это, Первый, — обещал Эстебан.
— О'кей, они пользуются радио, — сказал Нунэн, глядя на свой сканер. — Уоки-токи, работают на обычной коммерческой волне, шестнадцатый канал. Проще некуда.
— Не называют имен, только числа? — спросил Чавез.
— Пока. Наш контакт называет себя Первым, а этот парень — Третий. О'кей, что это нам говорит?
— Радиоигры, — сказал доктор Беллоу. — Взяты прямо из книги для детей. Они пытаются скрыть от нас свои личности, но это тоже из книги. Две фотографии из пропусков были давно посланы во Францию для опознания, но и полиция, и разведывательное управление не сумели обнаружить их у себя.
— О'кей, французы будут помогать нам?
Беллоу отрицательно покачал головой.
— Не думаю. Когда я сказал министру о голландской девочке, он только хмыкнул и сказал, что Карлос останется в тюрьме, что бы ни случилось, — он ожидает, что мы успешно решим ситуацию, а если мы не способны на это, у французов есть своя команда, которую они готовы послать. Таким образом, у нас должен быть план и готовность его осуществить к двадцати двум часам.
— Если только вы не хотите видеть, как они убьют еще одного заложника, — сказал Беллоу. — Они отрицают мою способность руководить их поведением. Они отлично знают, как играть в эту игру.
— Профессионалы?
Беллоу пожал плечами.
— Вполне может быть. Они знают, что я попытаюсь сделать, а если им это известно раньше, тогда они понимают, как увернуться и уйти в сторону...
— И нет никакого способа смягчить их поведение? — спросил Кларк, надеясь получить четкий ответ.
— Я могу попытаться, но надежды мало. Идеологические террористы, те, у кого существует ясное представление о том, чего они хотят, — вот с ними рассуждать логически трудно. У них отсутствует этическая база, на которой можно построить
— Да, мы видели это. О'кей, — Джон встал, выпрямился и повернулся, чтобы посмотреть на своих командиров групп. — У вас два часа на разработку плана и один на его подготовку. Начинаем операцию в двадцать два часа.
— Нам нужно знать больше о том, что происходит внутри, — сказал Кларку Ковингтон.
— Нунэн, ты можешь сделать что-нибудь?
Агент ФБР посмотрел на синьки планов, затем перевел взгляд на телевизионные мониторы.
— Мне нужно переодеться, — сказал он, направляясь к своему чемодану со снаряжением и вытаскивая оттуда зеленый на зеленом ночной комбинезон. Лучшее, что ему удалось увидеть до сих пор, это то, что окна замка изготовлены с двумя «слепыми точками». А еще лучше, что они могут контролировать лампы, которые отводят энергию в обе точки. Затем он подошел к инженеру парка.
— Вы можете выключить эти лампы, идущие вдоль стены?
— Конечно. Когда?
— Когда парень на крыше смотрит в другую сторону. И мне понадобится кто-нибудь для помощи.
— Я могу помочь вам, — сказал старший сержант Вега, делая шаг вперед.
Дети хныкали. Это началось пару часов назад и становилось все хуже. Они хотели есть, взрослые, наверно, не просили бы пищи, поскольку были слишком испуганы, чтобы есть, но у детей все по-другому. Они также часто хотели в туалет, но, к счастью, рядом с центром находились два туалета, и люди Рене не мешали пользоваться туалетами. В них не было окон или телефонов или еще чего-нибудь, чтобы сделать возможным бегство или телефонную связь. Альтернативой могли стать испачканные штанишки, и этого террористам совсем не хотелось. Дети не говорили прямо с его людьми, но плач был реальным и становился все громче. Хорошо воспитанные дети, иначе ситуация могла стать еще хуже, сказал себе Рене с иронической улыбкой.
— Третий, это Первый.
— Слушаю, Первый.
— Что ты видишь?
— Восемь полицейских, разбились на пары, следят за нами, но больше не делают ничего.
— Хорошо. — И он положил радио.
— Запомним это, — сказал Нунэн. Он посмотрел на настенные часы. Прошло пятнадцать минут после последнего разговора по радио. Он был одет в свой ночной маскировочный костюм двух оттенков зеленого, которым пользовались в Вене. Его автоматический пистолет — «беретта» сорок пятого калибра с глушителем — покоился в специальной большой наплечной кобуре, надетой поверх кевларовой защиты. Через одно плечо перекинуты ремни ранца. — Вега, ты готов совершить небольшую прогулку?
— Можешь не сомневаться, — ответил Осо, обрадованный тем, что может наконец принести какую-то пользу. Хотя ему нравилось нести ответственность за тяжелый пулемет группы, до сих пор ему не довелось пользоваться им и, думал он, никогда не доведется. Самый большой и сильный в группе, он любил поднимать тяжести, и его грудь была размером с пивной бочонок. Вега последовал за Нунэном, и они вышли наружу.
— Приставная лестница? — спросил старший сержант.
— Я уже спросил, где она находится, — в мастерской, где хранятся краски и инструменты. Это в пятидесяти ярдах от того места, куда мы направляемся. Там все, что нам нужно.