Радуйся, пока живой
Шрифт:
Человек шел свободно, не таясь, в белом халате, но босиком. С такой же непринужденностью двигается, вероятно, рысь по ночному лесу. Издали пришелец весело окликнул дежурную сестру: — Не спишь, Катерина? Как там наша больная?
По удивленному выражению лица девушки Сергей Петрович понял, что этого врача она видит впервые. Чужаку оставалось до ее столика несколько шагов, но проделать их он не успел. Майор не потревожил ни одного тюка с бельем, пока поднимался.
Упер ствол «Макарова» пришельцу между лопаток. Предупредил:
— Не дергайся,
Тут же понял, что тот не послушается: по хищному, стремительному развороту плеч, по блеснувшему зрачку, — и не стал ждать, дернул крючок, взяв чуть повыше, к левому плечу.
«Врач» принял пульку, как комариный укол, и четким выбросом ноги, с левого упора сбил тяжелого майора с ног, отбросил далеко к стене. На матерого рукопашника нарвался Сергей Петрович, давно таких не встречал: хорошо, хоть пистолет не выронил.
— Зачем буянишь? — укорил. — Давай потолкуем.
Но пришелец с перекошенным в ярости, явно азиатским лицом уже летел на него в затяжном прыжке, и вторую пулю майор послал в правое бедро, чтобы замедлить полет. Больше ничего не успел: пистолет выпорхнул из руки, как птичка, и он получил такой силы удар в грудь, что задохнулся. Одновременно с обидой почувствовал, как недавно затянувшиеся швы опять разошлись.
— Прямо хулиган какой-то, — упрекнул налетчика. — Сейчас подохнешь, а вон как распетушился.
Однако пришелец не собирался подыхать, хоть от диковинных прыжков и свинцовых блямб немного утомился. Присел отдохнуть рядом с майором.
— Каратист, — уважительно заметил Сергей Петрович. — Я вашего брата одной левой ломаю.
— Меня не сломаешь, — уверил незнакомец, сипло, с хрипом дыша.
Тем временем медсестра, перестав визжать, лихорадочно нажимала какие-то кнопки на пульте. Вскоре снизу поднялся собровец, слава Богу, живой и здоровый.
— Надо же! — удивился. — Где это он просочился?
— Вопрос не в этом, — ответил Сергей Петрович. — Вопрос в том, сколько их еще тут бегает.
— Так он сам сейчас скажет, — собровец недобро оскалился. — Скажешь, землячок?
Землячок сплюнул на пол кровью. Видно, пуля пробила ему легкое. На вопрос не ответил. Смотрел презрительно и постепенно засыпал. Силы его убывали. Сергей Петрович не мог допустить, чтобы он так просто умер, не дав никакой информации.
— Подай-ка пушку, — попросил у собровца, — Вон лежит у стены.
Солдат выполнил его просьбу. Пистолет Сергей Петрович упер в лоб незнакомцу.
— Считаю до трех, а уж там не обижайся. Говори, кто с Лизой поработал. Раз, два…
Умирающий улыбнулся ему, как несмышленышу. Майор почувствовал, что глубоко уважает этого человека.
— Ставлю вопрос по-другому. Кто тебя послал и зачем? Раз…
В этот момент на пороге реанимационной палаты возникло чудесное видение Лизы Корольковой, и нежный голос произнес:
— Оставь его, Сережа. Я сама отвечу. Это Федька Фомин. Он ничего не знает, шестерка.
Сергей Петрович смотрел на нее и плакал, но не понимал, что плачет. Напротив, ему казалось,
— Ты здорова ли, Лизавета?
— А чего мне станется? Поспала, отдохнула… Вот вас с Федькой перевязать требуется. Помолотились на славу. Уж не из-за меня ли, любимый?
5. Полковник Санин и его новая подруга
Молодая маньячка запала Санину в душу. Женщины не занимали в его жизни большого места. После короткого неудачного супружества и развода он жил один как перст, к чему понуждали и обстоятельства, и суровая непримиримая натура, но коли уж случалось оскоромиться, инстинктивно выбирал в партнерши доверчивых, робких самочек, сосущих мужскую душу почти без боли, как крохотные медицинские пиявочки. Да и редко какая задерживалась у него под боком дольше, чем на месяц, два. Они все были на одно лицо, все одинаково его боялись и не умели этого скрыть. Доживя до сорока трех лет и перепробовав их десятки, так ни к одной и не прикоснулся сердечно как к родному существу. Со Светиком Пресняковой по бандитской кликухе «Кузнечик» все сложилось по-другому. Он сразу угадал в ней молодую волчицу, готовую рвать острыми зубками все, что движется, но вместе с тем разглядел что-то страдальческое в ее раскосых ассирийских очах.
Второй раз она подстерегла его возле дома на Сухаревке, где он снимал резервную однокомнатную квартиру — и бывал-то там нечасто, может, раз в месяц, чтобы отлежаться в тишине, послушать музыку и выпить водки. В этой квартире даже не было телефона, и ее адрес был известен только трем людям: самому Санину, его заместителю по «Варану» и, разумеется, Самуилову, которому было известно все. Как она вышла на Сухаревку — уму непостижимо: либо у нее природный сыщицкий дар, либо вел именно волчиный, убийственный нюх. Но — подстерегла.
Санин, как обычно, оставил «жигуленка» в одном из соседних дворов и к дому пошел пешком через старую свалку, где она и вымахнула из-за мусорных куч и, хохоча от возбуждения, пальнула из своего заветного «Вальтера» (сколько их у нее, интересно, было?). Она сделала подряд шесть быстрых выстрелов, пока не разрядила барабан, и полковник был вынужден скакать, как заяц, маневрировать, уклоняться, даже упасть на согнутые руки, чтобы не нарваться на дурную девичью пулю. Когда стрельба закончилась, отряхнул брюки от грязи, подошел к ней и строго сказал:
— За такие шутки, Светлана, можно и по морде схлопотать.
В ярости она продолжала давить на курок, удивляясь, что пули перестали вылетать. Бормотала что-то неразборчивое, но матерное. Он забрал у нее игрушку, сказал более миролюбиво:
— Ты чего так раздухарилась? Укололась, что ли, неудачно?
Наконец из алого ротика донеслась членораздельная речь:
— Я же сказала, убью тебя, ментяра. Думал — шучу?
Полковник озадачился:
— Что шутишь, нет, не думал… Но я же тебя отпустил, хотя мог посадить. Вроде уговор состоялся. Папаня за тебя поручился, солидный человек. Опять ты его, значит, позоришь?
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
