Радужные Мосты
Шрифт:
— На самом деле всего на одного, — урезонил его Вивьен.
Мили не успела ничего ответить. По дороге, будто волна морозного воздуха прокатилась. На миг у всех перехватило дыхание. Легкие оказались не в силах справиться с внезапной стужей, принесшей с собой еле различимый сладковатый запах разложения.
— Свежий лич, — морщась, констатировал Бриг, — воняет-то как.
— Это всего лишь аура, — не вдаваясь в подробности, бросил Вивьен. — Спустя сотню лет уже ничем не пахнешь.
Между тем, запах становился сильнее. Совсем скоро он из еле осязаемого дуновения превратился почти в смог, пусть невидимый, но напрочь забивающий собой дыхательные пути, вызывая приступы удушья, тошноты и головокружения. Мир поплыл.
Бриг сложился пополам и его вырвало.
— Ему даже не надо выходить, — с трудом, закрывая рот и нос какой-то тряпкой, проговорил Маркус, — мы просто отравимся его испарениями.
— Надо попытаться уйти, он слишком сильный для меня, — прохрипела девушка.
Действительно, теперь дорога к скале казалась вполне свободной. Больше не было слышно ни воя, ни каких-либо иных подозрительных звуков.
Маркус подхватил уже, казалось, совсем ополоумевшего Брига, глаза которого подернулись мутной поволокой, и с силой поставил его на ноги. А потом они побежали. Четверо задыхающихся, почти ничего не соображающих от лютого смрада людей, желали лишь одного — глотка чистого, не отравленного гнусными миазмами воздуха. Однако, преодолев всего пару десятков шагов, Бриг безвольным кулем свалился наземь, не в силах больше двигаться. Маркус и Вивьен попытались снова приподнять своего товарища, но сил не хватало. Воины сами шатались из стороны в сторону, будто пьяные. Перед глазами у них плыли красные круги. Внутренности словно разжижались, превращались в тягучую гнилостную массу, норовившую выплеснуться наружу.
Мили, выглядевшая на удивление свежо, хотя и не использовала никакой магии, остановилась. Она уже знала, что последует далее и потому выхватила из поясных ножен стилет. Легкое движение, и левую ладонь прочертил тонкий, но глубокий порез, из которого тут же хлынула кровь. Девушка зашипела и скрипнула зубами. Окровавленная ладонь сжала амулет, тот слабо засветился.
Сила обрушилась на Мили с энергией снежной лавины. Девушка покачнулась, но сумела устоять. Негромко вскрикнув, она выдержала первую волну, начавшую растекаться по венам огненными потоками. Мир вокруг будто изменился. Его цвета стали более четкими и контрастными, проступили невидимые ранее образы — болотные огни сновали вдоль дороги, скрываясь в отбрасываемой деревьями тени. Но не огни волновали девушку. Те, в сущности, не были ни добрыми, ни злыми — они подчинялись чужой воле, выполняя простейшие поручения. Мили чувствовала носителя этой воли — управляющей огоньками, сумевшей поднять и скроить куски неведомой плоти. Давящей тлетворным обезоруживающим смрадом и неотвратимо приближающейся с каждым ударом сердца. И потому чародейка совершенно не удивилась, увидев плавно выплывшую из-за деревьев фигуру. Она будто левитировала над землей, прикрытая обрывками древних лохмотьев, которые и одеждой-то назвать было нельзя.
В сущности, приближающийся и не нуждался в какой-либо одежде. Тело его давно лишилось почти всех мягких тканей, сохранив лишь на удивление живые глазные яблоки, которые нелепо смотрели, словно бы вставленные в гладкий треснувший череп. В остальном же лич внешне походил на обычного скелета, разве что с тем исключением, что обычные скелеты мирно лежат в могилах, а не расхаживают по лесам, нападая на путников.
Лич замер шагах в двадцати от девушки и ее спутников, обессилено свалившихся возле нее наземь. Немного шевелился лишь Вивьен, пытаясь на ощупь найти оброненную бутылочку. Глаза его были распахнуты, но остекленев, смотрели в никуда.
Древний маг не произнес ни слова. Он не предлагал уйти, не вступал в переговоры.
С костлявых пальцев лича потекли тонкие темно-серые струйки пепла. Они закручивались в спирали — подобия небольших торнадо. Струйки вытягивались, набухали, становились насыщенней и гуще. Мили лишь наблюдала за происходящим. Она знала, что теперь ей не нужны заклинания. Мощь, клокотавшая в ней, готова была вырваться на свободу, подчинившись малейшему приказу.
Между тем, струйки превратились в пару крутящихся, завывающих кнутов, длинной в десяток футов каждый. Лич поднял руки и хлестнул стоящую напротив него девушку этими чудовищными отростками. Воздух загудел и ринулся во все стороны, будто страшась встречи с чуждой всему живому силой, облеченной плотью. Вокруг Мили появилось золотистое свечение, образующее собой полусферу, которая накрыла и девушку, и ее спутников. Еще мгновение, и пепельные хлысты врезались в этот щит, разлетаясь в клочья, заставляя чародейку отступить на шаг и зажмуриться. Из ее носа тонкой струйкой потекла кровь.
Из рук лича потянулись новые отростки, теперь к двум разбившимся присоединилась еще пара. Скелет стал похож на чудовищного осьминога, чьи щупальца взметались выше деревьев, а затем, истончаясь и удлиняясь, обрушивались на полусферу. Она становилась матовой каждый раз, когда принимала очередной удар. И каждый раз девушка, удерживающая сверкающую защиту, болезненно кривилась и дергалась.
Мили понимала, что долго так продолжаться не может. Амулет даровал мощь, но лишь кратковременную. Взамен же он забирал жизненные силы мага и, стоило лишь самую малость не рассчитать эти силы — мосты, по которым было возможно отступление, сгорали без следа. Сейчас эти мосты начинали безжалостно тлеть.
Но и лич, как показалось девушке, ослабил напор, не в силах преодолеть заслон. Где-то в самом потаенном уголке сознания Мили забрезжила робкая надежда на удачное завершение дуэли. Продержаться еще чуть-чуть, еще совсем немного, а потом скинуть защитный покров и все, что только может дать амулет, направить в едином ударе. Попытаться разметать неупокоенного, будь он хоть трижды маг, будь он хоть трижды мертвый. Мили стиснула зубы, ощутив на языке привкус крови. Амулет сжигал ее изнутри, разрывая капилляры и плоть.
Внезапно что-то неуловимо изменилось. Удары продолжали сыпаться, но их стало ощутимо меньше. Приглядевшись сквозь матовость полусферы, девушка остолбенела от пробившего ее ужаса. Пара отростков, все еще стекающих с рук мертвого мага, теперь уходили в землю. Мили как наяву увидела шарящие под землей слепые, перемалывающие все и вся щупальца, стремящиеся добраться до живой плоти. И было бы это не страшно, если б защитный кокон, охватывающий путников, под землей оставался столь же эффективен, как и над ней.
Почти сразу Мили почувствовала укол, тонкий и ужасно болезненный, будто ей в ногу воткнули иглу и та продолжает медленно и верно проникать все глубже и глубже в агонизирующую плоть. Девушка вскрикнула и осела, ее левая нога онемела, стала чужой и неподвластной. Из земли, где только что стояла чародейка, высовывался тонкий отросток, состоящий из клубящегося темно-серого пепла. Он извивался, словно в недоумении — куда делась его добыча? Мили оскалилась и с силой ударила отросток ладонью, вкладывая в удар приказ. Она будто прихлопывала надоедливое насекомое. Из-под пальцев брызнули языки пламени. Щупальце исчезло. Но не успела Мили перевести дыхание, как Бриг, доселе лежащий без признаков жизни, распахнул глаза, выгнулся дугой, захрипел. На его губах появилась густая белая с красными прожилками пена. Из груди в нескольких местах поднимались змеящиеся отростки, деловито обшаривая тело добычи. Они как огромные черви-переростки оплетали метателя, вновь и вновь пронзали его плоть, заставляли воина испытывать невыносимые страдания, не давая умереть.