Радужные Мосты
Шрифт:
— Мы все еще живы? — будто не веря собственным глазам, спросила Мили, когда пришла в себя. Ее мутный взгляд коснулся сидящего перед ней Вивьена.
— Тут подушка знатная, — улыбнувшись, пояснил он и для наглядности надавил кулаком на дерн. Тот прогибался и пружинил. — Упали бы среди камней — костей бы точно не собрали.
— Ну и ладно. Знаешь, устала я. Никогда не думала, что можно устать жить. Тем более всего за несколько дней. Тем более в мои годы.
С лица алхимика сползла улыбка.
— Уже раз сто задавала себе вопрос — что меня дернуло откликнуться на злосчастное письмо Брига?
— Жить среди людей — не значит быть не одному. А если живешь в городе, то совсем не думаешь?
— Не передергивай, — девушка вздохнула. — Хотя да, получается, что не думаешь. Я-то уж точно. От мягких перин, белоснежных простыней, ласковых…
— Давай об этом позже, — не повышая голоса, оборвал ее Вивьен. — Нас личи могли видеть? Как мы улетали.
Мили пожала плечами.
— Подумай, прошу. И еще — можешь нас снова спрятать?
— Возможно, и видели, — раздраженно ответила чародейка. — Даже, скорее всего. Если ты о том — стоит ли нам опасаться их появления? Да, непременно. Когда? Не знаю. Может быть, сразу ринутся в погоню, может быть, сначала поплачут на пепелище. А могут и разделиться. Нет у меня больше сил. Мы и так зашли дальше, чем должны были.
— Но…
— Я не воительница, отшельник. Не пылающий меч возмездия. Да — боевой маг. Да — сильный. Но силы истощаются. И ладно, если только физические или магические. Я пуста внутри. Понимаешь? Там осталась лишь боль, и она сжигает меня. Именно поэтому я бы предпочла упасть не на мягкий дерн, а на острые камни.
Вивьен слышал слова девушки и узнавал в них себя после смерти жены и ребенка. Тогда у него тоже не было ни сил, ни желания жить. Физическую боль успешно заменяли душевные муки. И что? Он смог совладать с черной апатией. Один, никем не поддерживаемый. Пусть и ценой одиночества. Так неужели не сможет теперь вытащить отдаляющуюся Мили? Должен вытащить. Только как? Он не знал.
Рядом застонал спасенный. За разговором путники совсем позабыли о нем. Мужчина помотал головой, открыл глаза — тусклые, бездумно смотрящие в небо.
— Ух, живой, — удивленно сказала чародейка. — Я уж, честно сказать, не думала, что удастся тебя вытащить. Все эти черви, гнилое мясо, слизь… Бррр. Я бы с ума сошла на вашем месте.
— А как бы он и не того… Взгляд пустой, ты присмотрись.
— Эй, уважаемый, — Мили тронула спасенного за руку.
Реакция мужчины была мгновенной. Он извернулся, подскочил на месте и замер. Напряженный, готовый сорваться в любое мгновение, он исподлобья смотрел на незнакомцев.
— Спокойно, — тихо проговорил Вивьен и развел руки в стороны, показывая, что в них ничего нет. — Мы не сделаем тебе дурного. Мы спасли тебя. Помнишь? Вытащили из развалин. Ты что-нибудь вообще помнишь?
Сначала мужчина не выказывал признаков того, что понял хоть слово из услышанного. Он походил на затравленного зверя. Потом его лицо расслабилось, до того заострившиеся черты оплыли, сгладились. Тело обмякло, безвольно опустилось на траву.
— Я Вивьен, это Мили, — все тем же тихим голосом продолжил
— Они всех убили, — прошептал мужчина. — Разорвали на куски, а меня оставили. Зачем? Что я им сделал? А эти крики, я до сих пор их слышу.
Вивьен было дернулся к говорившему, но девушка успела остановить его.
— Пусть говорит, не мешай, — прошептала она.
Однако мужчина уже погрузился в собственные воспоминания, изливая на внезапно обретенных слушателей скопившуюся боль.
— Они не убивали сразу. Нет. Окружали и начинали кусать. Отщипывали по кусочку плоти. Это как игра такая — кто ловчее и быстрее, но еще и аккуратнее, что ли… Сначала кусали за ноги, за руки — чтобы обездвижить и лишить возможности сопротивляться. Они вырывали целые куски, вцеплялись в пальцы и не отпускали, пока не отгрызали хоть бы одну фалангу. А потом стояли и облизывались, примериваясь к новому броску. Свирг, он держался дольше всех. Одна рука — окровавленная изодранная плеть, искусанные ноги. Он стоял в луже собственной крови. Сапоги хлюпали, когда он переступал. Нет, не только собственной — еще и крови этих тварей. Во второй руке он держал меч. Мастер-мечник. Я не помню таких, кто бы смог выстоять с ним больше нескольких минут. А тут…
Мужчина замолчал, и его вырвало какой-то черной слизью. Отдышавшись, он продолжил:
— Одна тварь в очередной раз вцепилась ему в изорванную культю, а вторая перехватила запястье с клинком. Не знаю, им, наверное, надоело терять своих, и они атаковали сообща. Так и держали его за руки, уперевшись лапами в землю. А остальные — рвали. Медленно. Он был еще жив, когда они добрались до его лица…
Рассказчик снова умолк и согнулся, судорожно хватая ртом воздух. По его подбородку текло нечто черное, тягучее.
— Меня тоже окружили, но ничего не делали — просто не пускали никуда. А я не мог не смотреть. Хотел, а не мог отвернуться, словно кто-то нарочно заставлял. Почему мы их подпустили так близко? Почему не заметили еще на подходе? Как все глупо получилось.
Мужчина замолчал, погрузившись в свои мысли.
— Уважаемый, — воспользовался заминкой Вивьен, — ты бы все ж представился. Как называть-то тебя?
— Мне кажется, что из нас всех больше всего повезло Генашу. Он никогда не отличался смелостью. Не раз показывал спину. И за это его недолюбливали. Но чутье! Он, словно корабельная крыса, чувствовал сильную опасность. Надо было последовать его примеру. А мы что? Сами обезумели от страха. А когда он бросил меч, обмочил штаны и побежал, то Свирг выстрелил ему в спину. Я еще помню появившуюся у него на губах пену. Она падала ему на грудь, но он уже ничего не замечал. Бежал и что-то кричал не своим голосом. Твари его не тронули, отпустили.
Руки мужчины мелко дрожали. Из множества отчего-то враз открывшихся порезов засочилась кровь.
— Промыть бы его раны, — сказал Вивьен.
— Не думаю, что это безопасно, — тихо ответила Мили. — Он явно не в себе. Да и не простые это царапины. Руны. От него просто смердит магией — мертвой и очень сильной. Заклятия никуда не исчезли. Они продолжают работать и… — девушка запнулась. — Они что-то делают с его телом и разумом. И я не хочу, чтобы мои предположения на счет этого «что-то» оправдались.