Радужные надежды
Шрифт:
— С чего бы это?
— Я несколько раз звонила, но никто не брал трубку. Вот я и забеспокоилась.
— Я был занят.
— И чем же?
— Неужели ты полагаешь, что на морском курорте нечем заняться? Между прочим, чтобы дойти до пляжа, надо спуститься по длиннющей лестнице.
Рэндалл не собирался говорить Мэрианн, где он на самом деле был и что делал. Она рассмеялась бы. Или того хуже — заявила бы, что только идиот может поддаться чарам беременной женщины на семнадцать лет моложе его самого.
— Прости, но я действительно задумалась, все ли с тобой в порядке после вчерашнего разговора.
— Сегодня суббота, ты разве не дома?
Мэрианн помолчала, потом разразилась смехом.
— Ты, кажется, совсем сошел с ума. Когда это я в субботу отдыхала? Я и завтра не то чтобы свободна как птица. Работы выше головы.
Рэндалл нахмурился, глотнул еще пива и заявил.
— Отправляйся домой! У тебя, небось, своих дел хватает.
— Рэнди! В конце следующей недели должны быть готовы все сопроводительные документы к контракту на строительство детской больницы. А еще отель на Канарах. Ты же сам мне все уши о них прожужжал. Несмотря на то что к работе подключены все, ее меньше не становится.
— Найми кого-нибудь.
— Что?
— Ну, ненадолго.
— Сама? Я не имею права.
— Так я даю тебе это право.
Мэрианн вздохнула. И Рэндалл представил, как грузная секретарша откинулась в кресле, заскрипевшем под ее тяжестью. У нее было больше морщин, чем могло бы быть: еще бы, с самой юности дымить как паровоз — это до добра не доводит. Слава Богу, она бросила курить лет пять назад, и теперь он не так беспокоился о ее здоровье.
Беспокоился? Рэндалл удивился самой мысли: раньше она не приходила ему в голову. Беспокоился ли он о своей секретарше, принимая преданность ему и его делу как данность, пока не встретился с Шэрон? Наверное, да, только не осознавал этого. Все-таки единственный друг…
— Рэнди, ты что, на морского ежа наступил, купаясь? Или это был кто-то более ядовитый? Мне все же кажется, что ты заболел. У тебя нет жара?
— Я абсолютно здоров. А был ли я безумен последние сорок лет или только теперь сошел с ума, не знаю. Но это неважно. Так или иначе, слушайся своего босса. Иди домой и забудь о делах моей замечательной фирмы.
— А ты забыл?
Последние несколько дней Рэндалл и действительно не вспоминал о делах — это произошло помимо его воли, ведь почти все время он думал о своей очаровательной соседке. Что не слишком-то здорово. Но неужели это хуже, чем быть одержимым работой? А вообще, есть что-нибудь хуже этого? Наверное, да. Вот только что?
— Почти. А что касается тебя, когда наступит понедельник, найми себе помощников и заплати им столько, сколько сочтешь нужным. Не разоримся! И вот еще что: подними себе зарплату на пятьсот фунтов.
— В месяц? — Мэрианн была потрясена.
— Да, ты верно меня поняла. — Рэндалл с трудом удерживался от смеха.
— Хорошо. Пожалуй, с этим я спорить не буду. Еще что-нибудь нужно?
— Да. Продиктуй мне, пожалуйста, номер телефона Лайры.
— Не помнишь номера собственной сестры? Как тебе не стыдно! — неодобрительно сказала Мэрианн.
— Мне должно быть стыдно и действительно стыдно за многие вещи. Но Лайра знает, что я ее люблю.
Только ради нее, а не ее, как выяснилось, избалованного, бессердечного и безответственного сыночка он ввязался в эту историю. Пнуть бы этого Лесли хорошенько, вот что! Но Лайре изрядно досталось на ее веку, и, если это возможно, он избавит сестру от новых неприятностей…
Секретарша продиктовала номер, который Рэндалл торопливо записал на листке бумаги. Затем поблагодарил и положил трубку. Теперь можно было вернуться к пиву.
Когда бутылка опустела, он все еще раздумывал, как бы позвонить сестре так, чтобы она не заподозрила неладное. Единственный мало-мальски подходящий предлог, пришедший ему в голову, — это то, что он в отпуске, а потому появилось время просто поболтать. Но даже подобное объяснение, несомненно, покажется подозрительным Лайре, известной паникерше. Кроме того, она знает, что брат никогда не берет отпуск…
В этот момент в дверь постучали. Поднявшись, Рэндалл пересек комнату и распахнул дверь. Он не слишком удивился, обнаружив на пороге Шэрон. Зато ее вид привел его в недоумение: на лице женщины было написано искреннее возмущение.
— Здравствуй, Шэрон… — осторожно начал Рэндалл.
Она замотала головой, прерывая его.
— Не хочешь мне объяснить, зачем ты это сделал?
— Что? Выпил пива? Неужели это так ужасно?
Шэрон закатила глаза.
— Не притворяйся дурачком! Ты прекрасно знаешь, о чем идет речь.
Рэндалл жестом пригласил ее войти. Она поколебалась, но потом все же направилась в гостиную.
И только когда он закрыл за ней дверь, Шэрон обратила внимание, что на нем только теннисные туфли и джинсы. Обнаженный торс притянул ее взгляд как магнит. Грудь оказалась еще шире и мускулистей, чем она думала.
Сглотнув, Шэрон решительно отвела взгляд и попыталась сосредоточиться на том, за чем пришла, прогнав соблазнительную мысль, как славно было бы коснуться его груди ладонью. Нет, ни за что нельзя идти на поводу у своих чувств и желать этого мужчину.
— Хочешь выпить чего-нибудь?
— Нет, спасибо. Я всего лишь хотела поинтересоваться, почему ты счел возможным заплатить электрику за починку моего кондиционера.
— А тебе не нравится прохлада?
— Нравится, конечно, но дело не в этом.
Рэндалл махнул рукой, словно отвергая все претензии в свой адрес, и направился в кухню. Шэрон волей-неволей пришлось плестись за ним.
— Единственная причина, по которой следовало починить твой кондиционер, заключается в том, что, сломанный, он не приносил тебе ни малейшей пользы, — объяснил Рэндалл, вынимая из холодильника еще одну бутылку пива. — А теперь приносит. И что в этом страшного?
— Хорошо, — вздохнула Шэрон, — тогда отдай мне счет. Я как-нибудь его оплачу.