Радж Сингх
Шрифт:
— Что для нас смерть! — воскликнул Мубарак, подозвав к себе ближайших воинов. — Пусть сотня всадников последует за паланкином. Сойдите с коней и перелезьте через камень. Я иду с вами.
Мубарак первым соскочил с коня и, взобравшись на преградивший им путь камень, спрыгнул в расщелину. Сотня воинов последовала его примеру.
Радж Сингх наблюдал за этой картиной с вершины. Пока моголы по одному пробирались на узкую тропу, он ждал. Но когда все они оказались в расщелине, пятьдесят раджпутских всадников обрушились на них как гром с ясного неба. Не ожидавшие нападения моголы пришли в полное расстройство. Большинство их полегло в жестокой схватке. Воины, находившиеся внизу, были раздавлены тяжестью свалившихся на них тел. Уцелело не более десятка человек, в том числе Мубарак. Раджпуты не стали
Вместе с Мубараком из расщелины выбрался Маниклал, по-прежнему одетый в костюм могольского всадника. Он тут же вскочил на коня, принадлежавшего убитому моголу, и скрылся, воспользовавшись суматохой, царившей среди могольской конницы. Выбравшись из ущелья, он пришпорил коня и стрелой помчался к рупнагарской крепости. Моголы, видевшие его, решили, что он спасается бегством.
Выбравшись из расщелины, Мубарак сказал своим всадникам:
— С левой стороны подъем нетруден. Подымайтесь по склону. Разбойников немного, мы уничтожим их всех до единого.
Пять сотен всадников с криком «Дин! Дин!» {53} стали взбираться по левому склону. Их вел Мубарак. У моголов были две пушки. Одну из них всадники потянули за собой в горы, а другую, поменьше, обвязали цепями и с помощью слонов втащили на камень, преграждавший вход в расщелину.
Глава четвертая
Победоносная Чанчал-кумари
С возгласами «Дин! Дин!» пятьсот могольских всадников подобно всеразрушающему богу смерти поднялись в горы. Мы уже говорили, что горы были невысокие. Моголам не понадобилось много времени, чтобы подняться на вершину. Но, поднявшись, они увидели, что там никого нет. Мубарак только что потерпел поражение в расщелине и решил, что разбойники (а по мнению Мубарака, они были всего-навсего раджпутскими разбойниками), очевидно, находятся внизу. Он решил уничтожить их, закрыв второй выход из расщелины. Хасан Али должен был установить пушки у выхода, а Мубарак повел воинов краем обрыва. Тропа в расщелине постепенно расширялась. Подойдя к краю обрыва, Мубарак увидел на тропе раджпутов, сопровождавших паланкин. Их было не белее сорока человек. Мубарак понял, что раджпутам известен выход из расщелины и что он сможет его обнаружить, если будет осторожно следовать за ними. Тогда он найдет и тропу, по которой раджпуты спустились с гор. Не спуская глаз с раджпутов, Мубарак стал осторожно продвигаться вслед за ними. Постепенно горы становились все более пологими, и вскоре впереди показался выход из расщелины. Моголы пришпорили коней и, спустившись вниз, первыми заняли выход. Раджпуты задержались, потому что в этот момент огибали излучину расщелины. Заняв узкий проход, моголы установили пушку и, чтобы посмеяться над приближавшимися раджпутами, дали выстрел. Грохот пушечного выстрела и крики «Дин! Дин!» громким эхом отозвались в горах. С другого конца расщелины будто в ответ грянула пушка Хасан Али, и по горам снова прокатилось грозное эхо. Раджпуты дрогнули — у них пушек не было.
53
Дин! Дин! — боевой клич мусульман. Дин — вера (арабск.).
Радж Сингх понял, что спасения нет. Войска моголов многочисленней в двадцать раз, оба выхода из расщелины закрыты — все пути отрезаны, открыт только один путь в храм бога смерти. Радж Сингх решил избрать этот путь. Собрав своих воинов, он обратился к ним:
— Братья и друзья, соратники мои, от всего сердца прошу у вас прощения. Несчастье произошло по моей вине — я совершил ошибку, спустившись с гор. Теперь расщелина заперта с обеих сторон, с обеих сторон слышны пушечные выстрелы! С двух сторон стоят моголы, которых, несомненно, раз в двадцать больше, чем нас. Это значит, что на спасение нам надеяться нечего. Ну что из того? Кому из раджпутов ведом страх смерти! Мы погибнем все до единого — никто не спасется, но мы умрем сражаясь! Кто не убьет двух моголов прежде, чем погибнуть, тот не раджпут. Слушайте меня, раджпуты, по этой тропе кони не пройдут — слезайте с лошадей. С мечами в руках мы нападем на пушку. Если пушка будет наша, мы докажем,
Раджпуты спешились и, как один выхватив мечи из ножен, закричали: «Слава махаране!»
Взглянув на их решительные лица, Радж Сингх убедился, что ни один из них не отступит перед смертью.
— Постройтесь по двое! — приказал он.
Всадники, двигавшиеся гуськом, спешились и выстроились по двое. Махарана пошел впереди. Близость смерти пьянила его сердце.
— Слава Матери! — внезапно закричали раджпутские воины. — Калимайики джай! {54}
Услышав этот громовой крик, Радж Сингх оглянулся и увидел, что раджпуты расступаются, чтобы пропустить к нему большеглазую улыбающуюся богиню. Либо сама богиня приняла человеческий облик, либо создатель сотворил женщину по ее образу. Раджпуты решили, что покровительница раджпутского рода богиня Кали сама явилась на поле битвы, чтобы спасти их в тяжелую минуту.
54
Калимайики джай! — Слава богине Кали (Дурге)-~ боевой клич раджпутов.
Радж Сингх понял, что это женщина, но женщина благородного происхождения.
— Где паланкин? — крикнул он.
— В той стороне, — ответил воин, стоявший у него за спиной.
— Посмотри, есть ли в нем кто-нибудь?
— Паланкин пуст, — ответил воин. — Принцесса перед махараджем.
Чанчал-кумари почтительно склонилась перед Радж Сингхом.
— Почему вы здесь, принцесса? — спросил Радж Сингх.
— Махарадж! — сказала Чанчал-кумари. — Я пришла, чтобы взять прах от ваших ног. И припадая к вашим стопам, я хочу попросить вас об одной милости. Я взбалмошная девчонка, простите мне, что я не обладаю стыдливостью, украшающей женщину. Не убивайте меня отказом.
Прогнав с лица улыбку, Чанчал-кумари умоляюще сложила руки и произнесла эту фразу жалобным тоном.
— Ради тебя я пришел сюда, в такую даль, — отвечал ей Радж Сингх. — Могу ли я в чем-нибудь отказать тебе? Чего ты хочешь, принцесса Рупнагара?
— Я просила вас прийти на помощь потому, что я легкомысленная девчонка, — продолжала Чанчал-кумари. — Но я сама не знала тогда, чего я хочу. Теперь же рассказы о богатстве могольского императора соблазнили меня. Разрешите мне отправиться в Дели.
Радж Сингх был удивлен и тронут.
— Поезжай, если хочешь, — ответил он. — Я не удерживаю тебя. Но тебе придется подождать немного. Если я отпущу тебя сейчас, моголы подумают, что я отпустил тебя в страхе за свою жизнь. Ты можешь ехать, когда кончится бой. Разве я не понимаю, что у тебя на уме? Но тебе не придется ехать в Дели, пока я жив. Вперед, храбрецы!
С нежной улыбкой Чанчал-кумари бросила на Радж Сингха взгляд, проникающий в самое сердце, и показала ему алмазный перстень на правом мизинце.
— Махарадж! — сказала она. — В этом перстне — яд. Если вы не пустите меня в Дели, я отравлюсь.
— Я давно уже понял, принцесса, — улыбнулся Радж Сингх, — что ты можешь украсить собой женский род, но тому, на что ты надеешься, не бывать. Сегодня раджпутам не миновать смерти — им придется умереть, чтобы их имя не покрылось позором. Ты наша пленница, пока мы живы. Когда мы погибнем, ты вольна идти, куда захочешь.
Чанчал-кумари улыбнулась, одарив Радж Сингха взглядом, полным любви и преклонения. Так она не посмотрела бы даже на самого Шиву. «О славный воин! — мысленно проговорила она. — С этого дня я твоя рабыня! К чему мне жизнь, если я не буду принадлежать тебе».
Вслух она сказала:
— Махарадж! Та, кого пожелал взять в жены повелитель Дели, не может быть пленницей. Сейчас я пойду к могольским воинам — посмотрим, кто посмеет меня удержать!
С этими словами Чанчал-кумари подобно сошедшей на землю богине проплыла мимо Радж Сингха. Никто не посмел прикоснуться к ней. С улыбкой на устах богиня грациозной походкой направилась к выходу из расщелины.
И вот перед кипящими от ярости могольскими всадниками, прямо перед пушкой, разверзнувшей пасть, готовую изрыгнуть грохот и пламя, появилась красавица, словно сошедшая с небес. Пораженным могольским воинам показалось, что к ним спустилась горная пери.