Раджа-Йог
Шрифт:
Автандил покачал головой:
— Я не могу этим заниматься…
Отчаяние отразилось на лице Вахтанга. Глаза заблестели. Нет, он не плакал. Он держал себя в руках. Но слезы, предательские слезы стояли в глазах сильного волевого мужчины. Автандил видел, что Вахтанг был в безвыходном положении.
— Я понимал, что это невозможно, но все-таки… надеялся. Теперь все кончено. Не знаю, что со мной будет… Автандил задумался.
— Хорошо, приходи завтра утром, часов в десять. Посмотрим, что можно сделать.
Вахтанг даже не сразу понял, что Автандил согласился ему помочь, несколько секунд он недоуменно смотрел на него, затем схватил его руку двумя руками и, крепко сжав, долго тряс ее:
— Спасибо тебе, Автандил, никогда не забуду… Ты меня спасаешь… в буквальном смысле… спасаешь…
Автандил
— Я ничего не обещаю и не гарантирую. Завтра подумаем.
— Хорошо, хорошо, — поспешно согласился Вахтанг, — завтра, завтра… Он вытер пот с лица. Он сильно нервничал и казался «выжитым», как лимон.
— Я, пожалуй, пойду сейчас домой, если позволишь, успокоюсь.
— Конечно, иди. До завтра.
Вернувшийся Гоги все понял. Он ушел вместе с Вахтангом.
На следующее утро Вахтанг пришел к Автандилу ровно в десять утра. Он был пунктуален.
— Ну, хорошо, Вахтанг, объясни, чем я могу тебе помочь?
— Мы потеряли связь с нашими агентами, не знаем, где они находятся, грозит ли им опасность. Только это мне и нужно узнать… Ты бы мне очень помог, если бы съездил со мной в Соединенные Штаты всего на один-два дня и узнал бы это. Я все организую. Вылететь можем уже сегодня, через два дня ты уже будешь дома — я обещаю!
Вахтанг с надеждой смотрел на Автандила.
— Тебе нужно знать местонахождение людей и грозит ли им опасность? Правильно я понял?
— Да.
— Для этого мне не нужно ехать в Штаты, я и так скажу. Назови фамилию и имена интересующих тебя людей.
Вахтанг торопливо достал из внутреннего кармана авторучку и записную книжку. Написав в ней истинные фамилии и имена и те, под которыми агенты живут сейчас в Америке, а также их личные шифры, молча протянул Автандилу, словно опасаясь произнести имена засекреченных разведчиков даже здесь, в пустой комнате. Автандил смотрел несколько минут на записанные имена в полной тишине. Вахтанг не шевелился, даже дыхание затаил. Наконец Автандил оторвал взгляд от записной книжки и, глядя на Вахтанга, назвал точный адрес и добавил:
— Им надо срочно уезжать, завтра за ними придут. Вахтанг был потрясен. Он никак не ожидал, что Автандил, сидя здесь, дома, перед его глазами, смог установить местонахождение нужных ему людей. Боже, как просто! А как он может знать, что именно завтра за ними придут? Тень недоверия промелькнула в его лице.
— Ты уверен, что им грозит опасность? Это точно? — спросил он.
— Ты меня спросил, я тебе сказал свое мнение — решай сам, что делать, — ответил Автандил.
Вахтанг вырвал листок с записанными именами и, достав из кармана зажигалку, тут же сжег. Поблагодарив Автандила, он сказал:
— Ты, конечно, понимаешь, что все это должно остаться между нами?
— Да, конечно, — ответил Ломсадзе.
Секретных агентов успели переправить в Москву. Судьба Вахтанга не пошла кувырком, как он боялся, скорее, наоборот. И все-таки сказать, что все кончилось благополучно, нельзя. Дело в том, что люди, выполнявшие свой долг перед Родиной за границей, создали семью, в которой выросли двое детей. Естественно, дети даже не догадывались, что их родители — не те люди, за которых себя выдают. И когда уже достаточно взрослые дети оказались в Москве, произошла трагедия — нервный срыв. Для них, родившихся и выросших в Америке, Советский Союз был чужой страной. Здесь вновь потребовалась помощь Автандила Ломсадзе. Его вызвали в Москву для того, чтобы он помог детям осознать случившееся. Под воздействием Ломсадзе дети быстро адаптировались, состояние стресса прошло.
5
Иногда Автандил Ломсадзе бывал в Москве и по своей инициативе… В очередной приезд в Москву его хороший знакомый Сергей Добрин проявил свою инициативу; он давно хотел познакомить Автандила Ломсадзе с Вольфом Мессингом. О Месинге тогда знали многие. Это был человек-легенда. Одаренный телепатическими способностями, он предсказал Гитлеру в 1939 году поражение в войне и бежал из захваченной фашистами Польши в Россию, был принят Сталиным, благодаря чему ему разрешили выступать на сцене с психологическими опытами. Выступали с этой программой несколько человек, но Мессинг был лучшим. Надо сказать, что Сергей взял на себя трудную задачу. Дело в том, что Вольф Мессинг был человеком довольно замкнутым и не любил встречаться с незнакомыми людьми. И на то были веские причины. На его долю выпал тяжелейший жизненный путь. Наделенный телепатическим даром, он болезненно воспринимал обман окружающих людей. Тяжело переносил недоверие к себе и своим способностям. Ему разрешили выступать на сцене при условии, что он заявит во всеуслышание, что телепатии на свете не существует. И он вынужден был признать телепатию идеомоторным актом, брать зрителей за руку, чтобы делать вид, что угадывает мысли по пульсу. При этом он сильно переживал, так как говорить неправду для него было психологически трудно. Заявив, что телепатии нет, он проводил телепатические опыты. Парадокс! Правда, назывались они тогда иначе: «психологические опыты». Он знал, что к его выступлениям относятся скептически, его постоянно контролируют, проверяют, чтобы он не сказал ничего лишнего. Он строго следил за своей речью на выступлениях. Вольф Мессинг выступал на сцене не часто. Это объяснялось тем, что во время выступления он тратил много энергии: дрожал от напряжения, лицо его становилось красным. Сам он говорил, что телепатические опыты — работа совсем нелегкая. «Мне надо собрать все свои силы, напрячь все свои способности, сконцентрировать всю свою волю, как спортсмену перед прыжком, как молотобойцу пред ударом тяжелой кувалдой, — писал он о себе. — Мой труд не легче труда молотобойца и спортсмена или конструктора, склонившегося над чертежом новой машины, или геолога. И те, кто бывал на моих психологических опытах, иной раз видели капли пота, выступающие на моем лбу…» Жена, которая была его ассистенткой, помогала ему во всем. Особенно он нуждался в заботе в перерывах между выступлениями. Она делала ему ванну для больных ног, массировала ступни, иногда делала расслабляющий массаж тела. Он стоил того, чтобы о нем заботились. И сам он был человеком добрым и отзывчивым. Как-то Вольф Григорьевич, будучи на гастролях от Белгородской филармонии, неожиданно наклонился к администратору — симпатичной женщине — и участливо сказал:
— Ну, что, деточка, голова сильно болит?.. Ничего, сейчас пройдет.
И, действительно, боль прошла. Женщина была удивлена, ведь она никому не говорила о том, что ее мучает сильная головная боль.
Таков был Мессинг — самоучка, самородок, наделенный даром восприятия мысли, достигший всего этого сам, без чьей-либо помощи. Как ни парадоксально, телепатический дар и душевная доброта осложняли и без того трудную жизнь. Окружающие его не понимали, и он об этом знал, поэтому и не встречался с незнакомыми людьми. Было удивительно, что он согласился встретиться с молодым телепатом. Вероятно, Сергей Добрин нашел убедительные аргументы. Самому же Сергею было крайне интересно, как будут общаться два человека, умеющие воспринимать мысли. В отличие от способностей Мессинга, дар Ломсадзе, благодаря обучению в Индии у Высокого Учителя, был неизмеримо мощнее, и пользоваться он умел им в совершенстве.
Сергей приехал за Автандилом, который гостил в Москве у своих знакомых. Он знал, что сегодня познакомится с Мессингом. Сергей уже много рассказывал о нем. Вот и сейчас он снова говорил о Вольфе Мессинге, чувствуя, что исполнится его заветная мечта познакомить этих необычных людей. Рядом, принимая участие в разговоре, сидела жена Сергея — Наташа. Прошло десять, пятнадцать минут. Автандил понимал, что события развиваются не так, как распланировали его знакомые. В комнате был накрыт небольшой стол. Казалось, ожидали еще какого-то гостя. Этим гостем должен быть, как понял Ломсадзе, Мессинг. Сергей вышел в соседнюю комнату. Через пять минут он вернулся и, улыбаясь, сказал:
— Нам пора ехать. Вольф Мессинг нас ждет.
Сергей сделал вид, что все идет по плану. Они поехали в гостиницу, где в это время жил Мессинг. Дверь открыл он сам. Автандил увидел перед собой уставшего худенького человека небольшого роста с черными с проседью взлохмаченными волосами. Он пригласил войти. Предложив гостям диван и кресло, он сел в кресло, стоящее чуть поодаль.
— Вольф Григорьевич, я уже рассказывал вам об Автандиле Ломсадзе. Он телепат, учился в Индии, — начал представлять Сергей Автандила.