Раджа-Йог
Шрифт:
— У меня все в порядке! Ваш доктор — волшебник! Посмотрим, что будет дальше…
А дальше Юрий Павлович стал совершенно здоровым. Вот и атония… Вот и приговор врачей о пожизненных процедурах… Перечисление всех болезней, которые порой не поддаются современным методам лечения, а успешно вылечиваются Автандилом Ломсадзе заняло бы много времени. Среди большого количества народных целителей больным трудно, а порой и невозможно разобраться, кто есть кто. Наступило то время, когда каждый из целителей обещает вылечить и красную волчанку, и мокнущую экзему, и псориаз, и бесплодие. Это нереально, нереально потому
Один из таких потерявших веру был Сергей П. Он лег в стационар с обширным поражением кожи — нейродермит. Как мучительно может быть такое явление у человека, как зуд, нестерпимый зуд кожи. Это просто пытка. Кажется, разорвал бы себя на части. Все мази и лекарства были бесполезны. Болезнь приобрела тотальный характер. Нестерпимый зуд заслонял весь мир. Красная воспаленная кожа с лопающимися мелкими пузырьками покрывала почти все тело и лицо. Гормональные лекарства уже не сдерживали натиск болезни. Молодой человек тоже ждал чуда! Но неделя в стационаре для него стала еще одним испытанием. Первые три дня лечения он отдыхал от зуда. Это было непривычное состояние. Он радовался и был счастлив, но в последующие четыре дня начались сплошные мучения — началось обострение, которое почти всегда бывает при сложных запущенных заболеваниях как реакция организма на лечение. Ломсадзе не предупреждал об этом, но Лариса, боясь, что больные истолкуют временное ухудшение неправильно, частенько предупреждала их об этом. Но Сергей, несмотря на все увещевания медсестры и Ларисы был рассержен от того, что ему стало хуже.
— Ведь это временное ухудшение, Вы поправитесь. Чем больше обострения, тем скорее Вы поправитесь… — успокаивали его.
Но Сергей все-таки выписался из стационара с еще большим покраснением и зудом, разочарованный и не верящий в изменение своего состояния к лучшему.
Прошло три с половиной месяца. Стационар был закрыт на санитарную неделю. Несколько сотрудников убирали помещение. В стеклянную дверь, ведущую непосредственно в регистратуру, раздался нетерпеливый стук.
— Тише, тише! Не разбейте стекло. Иду! Сейчас открою!
Регистратор Юля открыла дверь. На пороге стоял Сергей. Она его узнала с трудом, потому что улыбающимся его никто не видел. Молодой человек выглядел совсем другим. Лицо и руки без следов болезни. Что же привело его сюда?
— Я хочу снова лечь в стационар к Автандилу Алексеевичу. Я впервые так хорошо себя чувствовал все это время. Юля развела руками.
— Автандил Алексеевич в Москве. Через неделю у него назначены больные, мест, как всегда, нет… Но зачем вы хотите снова к нам лечь? Выглядите Вы хорошо.
— Хочу выглядеть так всегда. Не хочу, чтобы болезнь возвратилась. Автандил Алексеевич предупреждал, что обязательно надо долечиться: чем сильнее проявление болезни, тем медленнее она отступает.
Юля согласно кивнула головой:
— Хорошо, я запишу Вас, приходите через неделю.
Так Сергей снова оказался в стационаре у Автандила Ломсадзе. На этот раз он был куда терпеливее. Излишне говорить о том, чем закончилось его лечение. Из стационара Автандила Алексеевича все выходили здоровыми, а здоровье, как известно, — основа человеческого счастья.
Есть в жизни у человека период, о котором он всегда вспоминает с радостью, потому что это время всегда или почти всегда счастливое. Это детство. Коля был исключением из общего правила. Он счастлив не был, во всяком случае, до двенадцати лет. Дело в том, что он настолько сильно заикался, что когда пытался говорить, его не понимали ни в детском садике, ни позже в школе. На протяжении многих лет дети его дразнили. Он обижался, плакал, когда никто не видел, и совсем перестал разговаривать с окружающими, кроме, конечно, родителей. Друзей у него не было, а так хотелось иметь друга. Он все время проводил один, много читал. Но хотя и говорят, что книга — лучший друг человека, мальчик лучше других понимал, что настоящего товарища она заменить никак не может. Мама, переживающая за своего сына больше других, привела его в медицинский центр «Тибет».
— Как тебя зовут? — обратился Ломсадзе к двенадцатилетнему мальчику.
Заикание было настолько сильно, что с десяток секунд он был не в состоянии ответить. Затем, начав с «мычания», он сказал:
— Мм…мм…Коля…
Сидящая напротив него мама отвернулась и достала носовой платок из сумочки.
— А теперь не волнуйся, не торопись и расскажи немножко о себе: в каком ты классе учишься, чем увлекаешься, кем тебе в дальнейшем хочется стать…
Мальчик жалобно посмотрел на маму…
— Смелее говори, спокойно, у тебя получится.
Мальчик решился и… начал говорить гладко, свободно, без запинки, глядя на Автандила Ломсадзе широко открытыми глазами:
— Я учусь в шестом классе. Люблю читать книги, люблю смотреть телевизор и играть с котом Мурзиком. Кем я стану, пока не знаю, я не думал об этом. Я хочу, чтобы у меня было много друзей…
Коля говорил и говорил, он рассказал, что любит математику и физкультуру, не любит биологию… Он не мог остановиться, он впервые говорил так свободно. Мама не верила собственным ушам. Она сидела, боясь пошевелиться и помешать ему.
— Ну, вот, так хорошо говорить ты сможешь всегда, — сказал Ломсадзе. — Сейчас я тебе помог на время. Для того чтобы говорить так всегда, будете с мамой приходить на сеансы. И не пугайся, что первое время ты будешь продолжать заикаться. Постепенно в течение месяца-полутора ты начнешь говорить гладко и свободно, как сейчас.
Мальчик улыбнулся, глаза у него светились радостью.
— Мы будем приезжать, сколько нужно!! — воскликнула женщина.
Уже через месяц Николай начал говорить без заикания. Уходя из медицинского центра в последний раз, мама Коли сказала регистратору:
— Если бы мы знали раньше… Совершенно случайно удалось найти ваш центр…
10
Идет обычный прием посетителей. За столом в белом халате сидит Ломсадзе. Приходят, в основном, люди очень больные, с хроническими болезнями, с такими, которые, порой, видны с первого взгляда. Но вот входит среднего роста женщина приятной наружности, на вид здоровая. Автандил Алексеевич любезно приглашает ее сесть.
— Я Вас слушаю.
— Доктор, я хотела бы исправить свою фигуру. Убрать лишнее с бедер, да и ноги выше колен слегка толстоваты, на мой взгляд…