Рагу из зернистой икры
Шрифт:
— Что они могли с ней сделать?!
— Я не знаю! Но предполагаю, что в нее ввели какую-то гадость, из-за которой она худеет, и от этой гадости она может погибнуть! Последствия с Димой были необратимы. Я объясняю его самоубийство тем, что мы обратились туда. Но одно дело, лечить человека от наркотиков, и совсем другое — похудеть на несколько килограммов! Из — за такой фигни отправляться на тот свет!
— Ты думаешь, она это сделала?
— Уверенна, что да!
— Но зачем? ЗАЧЕМ?!
— Из — за сумасшествия, которое всем вбивается в мозги… Помешательство
— Что ты собираешься делать?
— Во — первых, выяснить все окончательно и до конца. А уж потом — во — вторых, принять меры. Есть у меня кое-какие мысли на этот счет. Рано о них говорить.
— По — моему, этих гадов нужно просто уничтожить! Экспериментаторы хреновы!
— Я тоже так считаю. И помогу их уничтожить. Но не сейчас.
Мужчина с сомнением покачал головой.
56
В кухне было темно. Женщина застыла в дверях, прислушиваясь к ночным звукам. Странная тишина квартиры нагнетала тоску. Женщина захлопнула дверь, стараясь сделать это как можно громче. Щелкнула выключателем, заливая светом прихожую. Но ожидаемой реакции не последовало. В квартире по-прежнему была тишина.
Дверь в гостиную была распахнута настежь. В гостиной, погруженной в темноту, не было никого. Внезапно женщине стало страшно. И, подчиняясь этому страху, она уверенно пошла вперед.
Позже этот момент она никак не могла себе объяснить. Наверное, это была просто встреча с судьбой. Иногда бывают такие моменты в человеческой жизни — когда сметаются все ложные преграды и приходится сталкиваться прямо с судьбой, лицом к лицу. Именно так и произошло. Женщина пошла прямо в кухню, дверь которой так же была открыта. И так же, как и во всей квартире. Там было темно.
Женщина ворвалась в кухню, как вихрь, и… застыла возле двери. Она была не одна. В кухне был кто-то еще: ясно слышалось тревожное, прерывистое дыхание, а возле окна темнел силуэт. Женщина сдержала в груди крик. В ее голове разом ожили все прочитанные прежде кошмары: беззвучные маньяки — убийцы и коварные посланцы ада, людоеды, злые духи, демоны и сам дьявол… Но, будучи очень сильной женщиной, она моментально взяла себя в руки, прекратив нервную дрожь. И щелкнула выключателем, бывшим возле близкой к ней стены. Кухню залило ослепительным светом, осветились все тени, все глухие углы… И тогда женщина закричала. Тишину безмолвной квартиры прорезал ее пронзительный, отчаянный крик.
Возле окна, совсем близко к кухонному столу, стояла девушка, крепко сжимая в руке остро отточенный нож для резки мяса. Глаза ее были абсолютно пусты.
Она не услышала крик, не увидела свет. Два ее застывших, расширенных зрачка превратились в неизведанное, темное озеро, полное пугающего мрака. Казалось, она парила в своем собственном, закрытом для всех остальных мире, погруженном в черную бездну, опасную для живых. Женщина прижала руки к лицу. Она была сильной, но теперь ее била дрожь. Казалось, все ее тело содрогается в невидимой лихорадке. И страшна была не только эта застывшая фигура с ножом в руке, страшно было то, что она не услышала ее появления! Это было так страшно, что даже осознать всю пугающую силу этого открытия у женщины уже не хватило сил. Нечеловеческим усилием воли она взяла себя в руки, заставила идти вперед. Все то время, что она шла, девушка не двигалась, глядя в одну точку. И все время крепко сжимала нож.
Нож был занесен немного вверх, словно бы для удара. Жест выглядел отчаянно угрожающим. Непонятно, кому могла она угрожать — в квартире по-прежнему не было никого, кроме них двоих. Девушка явно угрожала кому-то в своем скрытом мире, в своих пугающих мыслях. Женщина осторожно, кончиками двух пальцев, коснулась ее плеча.
— Ниночка…. Нина… это я… Нина….
Признаков понимания по-прежнему не было — девушка ничего не слышала и не видела.
— Нина, пожалуйста…. Ниночка… милая…
Женщина не понимала, о чем говорить, что просить. Нужно было говорить хоть что-то, чтобы вывести девушку из этого жуткого ступора. Инстинктом очень опытной женщины она подозревала, что дело пахнет не только наркотиками, а (что гораздо хуже) — безумием.
— Ниночка… я понимаю, у тебя был тяжелый день…. Возможно, ты от чего-то разнервничалась. Расстроилась… Нина… пожалуйста, посмотри на меня… скажи хоть что-то… это же я… Нина! Нина!
Увлекшись этим бессмысленным монологом, женщина невольно толкнула ее в спину. Девушка вздрогнула, глаза ее приобрели осмысленное выражение, и глухим голосом она вдруг сказала:
— Кровь.
— Нина? Ниночка? Ты слышишь меня? Нина?
— Кровь. Как в прошлый раз.
— Когда в прошлый раз? Что произошло?
— Очень много крови. Я уже видела ее. Так было. Везде кровь. И в волосах….
— В волосах? — все внутри женщины оборвалось ледяным комком ужаса, и в глубине души стала нарастать отчаянная, опасная паника — опасная потому, что ей хотелось бежать.
— Нина! Да приди ты в себя! Ты меня слышишь?
— Кажется…
— Зачем ты взяла нож?
— Голоса… Голоса говорят… они…
— Что? Что тебе сказали голоса?
— Они говорят, что я должна это сделать… скоро…
— Сделать — что? Говори!
— Я… не знаю… — внезапно она задрожала всем телом. Пошатнулась.
— Где я нахожусь? Это ты, Ри?
— Нина, что ты принимала?
— Я не помню… и я не помню, как я оказалась здесь… Что я здесь делаю? Что это? — взгляд девушки упал на нож, зажатый в собственной руке, и в глазах ее появился неприкрытый ужас, — почему… это?! Я что-то сделала?!
— Нет, нет. успокойся! Я вошла в кухню, и увидела, что ты стоишь так, в темноте… Нина, что происходит?!
— Я не знаю! Не знаю! — в голосе ее отчетливо зазвучала истерика.