Раи?ский

Сноу Э. М.

Я сажусь рядом с ним, но между нашими телами остается расстояние в несколько дюймов.

— Я слушаю.

Тяжело вздохнув, он отворачивается от меня, смотрит прямо перед собой и проводит обеими руками по волосам.

— Черт, — рычит он. — Я ненавижу это.

— Ты меня пугаешь

— Ты знаешь, почему у нас так долго не было секса до Гавайев? — спрашивает он, полностью выводя меня из равновесия. Куда он клонит?

— Эм, нет. Я понятия не имею.

Его лицо искажается, как будто ему физически больно, и он стискивает зубы.

— Это потому, что я кое-что

узнал, и я не мог прикоснуться к тебе. Не хотел тебя портить.

У меня от него сейчас живот скручивает от беспокойства.

— Сэйнт, клянусь Богом, если ты не скажешь мне прямо сейчас…

— Помнишь, что я говорил тебе о своем тринадцатом дне рождения? Что мой отец заставил меня сделать?

Да. Я помню каждую деталь этого разговора, и от этого меня тошнит.

— Когда ты рассказал мне о Норе и тех женщинах, я столкнулся с ним лицом к лицу. А потом он сказал мне…

Когда он замолкает, еще одно воспоминание ударяет меня прямо в лицо, только на этот раз о том дне, когда Нора передала мне часть своей правды. Когда я спросила, почему мистер Анжелл наконец решил, что покончил с ней пять лет назад. Она усмехнулась мне и повела худыми плечами.

— Он предложил мне способ заслужить мою свободу, — сказала она, и жесткая, злобная улыбка дрогнула на ее губах. — Я выполнила. Но, он солгал. Хорошо, что у Призрака есть слабое место.

— Эллис, я… — начинает Сент, его голос хриплый, но я поднимаю руку между нами, прижимая кончик пальца к его губам.

Соскользнув на пол, я крепко зажмуриваюсь.

— Все в порядке.

Но это не так. Почему все должно было быть именно так? Почему между нами должно было быть так много разногласий? Это было нечестно.

Когда я снова поднимаю на него глаза, он наблюдает за мной, его подбородок напряжен, а в глазах оборонительный взгляд. Без сомнения, он ждет, когда я уйду.

Но я не собираюсь этого делать.

Я снова встаю. Усаживаюсь к нему на колени. Обнимаю его.

— Все в порядке, — повторяю я снова.

Мы остаемся такими долгое время, бог и смертная, и когда он наконец заговаривает, то только для того, чтобы прорычать: — Я его убью.

Я отстраняюсь от него, мой взгляд блуждает по его чертам.

— Как думаешь, когда и как это закончится? — наконец требую я, мой голос хриплый, мой желудок скручивается, когда он вытирает засохшую кровь с лица одной рукой и проводит кончиками пальцев другой по моей ключице.

— Так же, как это, блядь, началось.

Взгляд, которым он окидывает меня, одновременно и огонь, и лед. Дикарь.

Наклонившись, я хватаю свой телефон с покрывала и протягиваю ему.

— У меня может быть что-нибудь, что поможет.

Глава 33

В течение следующих нескольких дней у меня в животе не что иное, как нервные узлы, пока я жду, когда Нора свяжется со мной.

Она должна связаться со мной в любое время, либо по телефону, либо через Призрака, так как наша воскресная встреча должна состояться в эти выходные.

Я, честно говоря, боюсь снова общаться

с ней, учитывая все, что я теперь знаю. Я не знаю, должна ли я поговорить с ней обо всем этом или подождать и молчать, притворяясь, что все так же хорошо, как обычно.

Хотя это, вероятно, самый логичный вариант, проблема со вторым вариантом заключается в том, что я в ярости и не знаю, смогу ли держать себя в руках рядом с ней. Сэйнт пытается помочь, успокаивая меня, насколько может, трахая меня до забытья каждую ночь, но мой гнев просто возвращается на следующее утро, свежий и горячий.

Прошло три дня с тех пор, как мы с Сэйнтом помирились, и, честно говоря, он стал изюминкой большинства из них. Мы тусуемся днем и спим вместе по ночам, и мы на самом деле разговариваем друг с другом о нашей жизни. Теперь, когда все наши худшие секреты раскрыты, нам удалось нормально поговорить о таких вещах, как книги, фильмы и любимые спортивные команды.

Это странная смена темпа, но мне это действительно нравится.

Он больше не рассказывал мне о своей встрече с отцом, но я не настаиваю на дополнительной информации. Если он захочет сказать мне, он скажет, и, честно говоря, я могла бы быть совершенно счастлива, никогда не зная подробностей.

Видит Бог, я знала об этой семье больше, чем когда-либо хотела знать.

Во всяком случае, я так думаю, пока не замечаю мистера Анжелла в кампусе. Я иду в класс, чувствуя себя лучше, чем когда-либо за целую вечность, когда мое внимание привлекает движение у административного здания. Я поворачиваюсь и замираю, когда вижу отца Сэйнта, идущего по тротуару. Я не могу не смотреть на его избитое лицо. Я думала, что Сэйнт получил взбучку, но, увидев Джеймсона, стало ясно, что младший из них двоих был победителем в их борьбе.

Я чувствую странное, дикое удовлетворение от этого осознания. Мистер Анжелл не смотрит в мою сторону и вообще не сворачивает со своего пути. Похоже, он выполняет какое-то задание, когда поднимается по ступенькам в административное здание и исчезает за дверями.

Какова бы ни была причина его визита, Сэйнт должен знать, что его отец здесь. Я достаю свой телефон и посылаю ему короткое сообщение, затем убираю его и продолжаю свой урок. С этого момента день проходит довольно нормально, и я почти полностью забываю о визите Джеймсона до четвертого урока.

Когда замещающая учительница заканчивает урок, ее внезапно прерывает громкоговоритель внутренней связи, висящий над доской. Это то, что директор Олдридж всегда использует, когда делает большое объявление для всей школы.

— Студенты Академии Ангелвью, у меня есть краткое объявление, которое я хотел бы передать от правления. Учитывая большое количество трагедий, которые постигли нас в этом году, правление решило, что в интересах всех будет отменить выпускной в этом году.

Наступает тишина, затем класс взрывается звуками возмущения. Я и сама немного в шоке. Как отмена выпускного вечера защищает нас? Черт, так вот почему мистер Анжелл был здесь? Выносил решение правления или пытался манипулировать ситуацией, чтобы она сложилась в его пользу?