Ram 3 История 3. Верующий

Сунао Ёсида

– Смотри же, Александр! Я верну себе былую славу! Святой Престол мой. Его несправедливо отняли у меня, а ведь я был одарён, опытен, многого достиг. Вы все поплатитесь! Да, вы точно...

– Ваше святейшество, - вдруг раздался голос, - простите, что беспокою. Мне нужно срочно с вами поговорить.

Альфонсо обернулся с таким видом, словно его окатили ледяной водой.

– Гавел?

В дверном проёме клети стоял высокий священник. У него была аккуратная бородка, чересчур худое лицо и спокойные зелёные глаза, придающие ему сходство с древним великомучеником. Вацлав Гавел, бывший агент Верующий, глубоко

поклонился понтифику.

– Прошу прощения, что прерываю вашу беседу. Я хотел бы поговорить с вами об обороне замка.

– В чём дело?
– спросил Альфонсо.

– Оборону замка вы поручили мне, - деловито начал Гавел, не заметив или просто не обратив внимания на недовольство д'Эсте.
– И тут я узнаю, что по вашему приказу многих солдат перевели в собор. Это правда?

– Ах, это?
– удивился Альфонсо, чувствуя себя оскорбленным оттого, что его мысли о неземной славе прервали какими-то пустяками. Он раздражённо кивнул.
– Да, в соборе не хватало стражи для завтрашней коронации. Я направил туда около сорока человек. Что с того?

– Не стоило, - слишком уж резко сказал Гавел своему господину. Угрюмый священник покачал головой.
– Я тщательно просчитал расположение войск. Из-за перемещения пары отрядов во всей обороне появится брешь. Отзовите их сейчас же, пожалуйста, - добавил Вацлав.

– Нет, войска уже заняли собор. Отменять собственные приказы ниже моего достоинства, - недовольно заявил Альфонсо, изучая лицо своего подчинённого.
– Ты же видел кто к нам присоединился? Аристократы. Сильные и достойные люди, истинно верующие. А благодаря тебе оборона замка нерушима. Да кто вообще сможет пробиться сюда? Согласен, всегда нужно быть настороже, но ты чересчур мнительный.

– Агенты...
– прямо сказал Гавел, скрестив руки на груди.
– Они спокойно могут пробить оборону, с их-то навыками. Неразумно их недооценивать.

– Кто?
– спросил Альфонсо, невольно расхохотавшись.
– Гавел, я понимаю твои чувства. Знаю, ты не хочешь умалять заслуги своих бывших товарищей, но ведь именно они не уберегли Александра. Не волнуйся понапрасну. Сейчас главное подготовиться к коронации.

В принципе, Альфонсо говорил по существу. Завтрашняя коронация была не просто мероприятием, а тактическим приёмом, призванным пошатнуть устои Церкви и круто изменить положение Нового Ватикана. Кто-нибудь да захочет помешать, а значит, охраны много быть не может.

Упрямый священник хотел было возразить, как в дверном проёме, стуча сапогами, возник пожилой солдат. Он отдал честь и сказал:

– Прошу прощения, ваше святейшество, что прерываю вашу беседу. Барбариго, полковник двадцать седьмого пехотного полка Восточной армии. У меня срочное донесение его святейшеству.

– Ах, это ты, Умберто?
– спросил Альфонсо, повернувшись к пожилому солдату, на днях дезертировавшего из армии Ватикана и присоединившегося к нему.

Умберто Барбариго был другом Альфонсо, когда д'Эсте ещё служил кардиналом. Прикомандированный к "Юстиниану", шестой бригаде Восточной армии, он не раз отличился в бою, однако его отдали под трибунал по подозрению в массовом убийстве военнопленных и мирных жителей. Альфонсо, занимавший тогда должность главы Конгрегации доктрины веры, спас его. Именно поэтому Умберто вместе со своими подчинёнными сразу

же, как только поднялся бунт, перешли на его сторону.

– В чём дело? Что-то случилось?
– спросил Альфонсо.

– Да. Прошу взгляните сюда. Мои люди при обходе обнаружили вот это в водостоке снаружи замка, - сказал Умберто, показывая пластиковый диск размером с кулак.

Вода поступала в замок Шпильберк извне по подземным акведукам. Диск, вероятно, бросили в воду - он был мокрый и грязный.

– Ну, и что это?
– спросил Альфонсо.

– Бомба с часовым механизмом, - с тревогой ответил Умберто.

– Бомба?
– Альфонсо непроизвольно вскинул голову, но назад не отступил. Он настороженно смотрел на диск на ладони пожилого полковника.
– Кто её бросил? Она мощная?

– Наши инженеры сказали, что заряд очень слабый. В лучшем случае подорвёт небольшой дом, - объяснил Умберто.

– И только?
– спросил Альфонсо. Его лицо разгладилось. Он взглянул на Гавела, а потом на Барбариго.
– Благодарю, полковник. Убедись, что больше нет бомб. Слышал, Гавел? Наш неизвестный противник может только петарды пускать.
– Не обращая внимания на отдавшего честь Барбариго, он насмешливо сказал молчавшему священнику: - По моему приказу половина войск направлена на оборону собора. У нас нет времени распределять сотни солдат, чтобы разбираться со злопыхателями. Гавел, оборона замка на тебе. Не подведи.

Тот с сомнением выслушал его и, печально поглядев, спросил:

– Куда вы, ваше высокопреосвященство?

– В собор. Нужно готовиться к завтрашней коронации. Ах, лучше сначала проверю ракету. Что ни говори, а наша судьба зависит от неё, - ответил Альфонсо и добродушно рассмеялся, выходя из клети.

Монахини поспешно последовали за ним.

Священник остался в клети, мрачно глядя вслед Альфонсо.

– Хм-м, Вацлав?
– позвал Александр.

Гавел обернулся на робкий голос. Увидев, что прыщавый мальчик обеспокоенно на него смотрит, он грустно ему улыбнулся.

– Презираете меня, ваше святейшество?
– Бывший агент изогнул губы, будто насмехался над собой.
– Я поклялся, что защищу вас, а сам предал. Злитесь, да?

Александр, как всегда, заговорил, заикаясь, но не так сильно, и его вполне можно было понять.

– К-когда вы привели меня сюда, я н-немного испугался вас, но, - сказал он, опустив плечи и скребя голову, - н-но вы не н-насмехались надо мной. И д-даже сейчас защитили от дяди. Вы н-неплохой человек. Я п-просто не п-понимаю, почему вы предали Ватикан? Ведь не из-за д-денег, правда? Почему же?

Гавел молчал. Он смотрел на город из окна. Его худое лицо было невозмутимым, без тени неудовольствия. По его странному ответу сложно было понять, о чём он думал:

– Знаете, я люблю Брно. Отсюда он особенно прекрасен.

Тюремная клеть находилась в самой высокой башне, откуда можно было разглядеть улицы. Зажжённые повсюду костры освещали город так ярко, что, казалось, стоял полдень. Вдоль улиц, тянувшимся подобно кровеносным сосудам, горели газовые фонари, мягко освещая проходивших мимо солдат и жителей. За замковой стеной, позади тёмной долины ярко сверкали бесчисленные огоньки. Это горели прожекторы объединённых войск Ватикана и Богемского герцогства, готовых отразить внезапное нападение.