Ram 3 История 3. Верующий

Сунао Ёсида

Он хотел возразить, но не мог вымолвить и слова.

– Хорош, Авель. Забудь уже про Гавела, - сказал Леон, слегка потрепав его по плечу.
– Стрелок прав: он наш враг. Ты и сам понимаешь это, да?

– Н-но, вдруг мы сможем переубедить его, - слабо произнёс тот.

– Не сможем, - мягко ответил Леон, словно хотел успокоить капризного ребёнка, однако говорил горькую правду.
– Сам подумай. Человек всю жизнь выбирает - что есть и где спать, кого любить, как потратить деньги и время... Каждый день перед нами стоит выбор.
– Вся весёлость

спала с него, чёрные глаза запали. Он стиснул медальон на шее и пробормотал в никуда: - У нас такой огромный выбор, до самой смерти мы от чего-то отказываемся. И сейчас тоже самое, так?

В окнах замка загорелся свет, и солдаты оживлённо зашагали туда-сюда. Внимательно наблюдая за ними, Леон решительно сказал:

– Он выбрал Новый Ватикан, а мы - АХ. Остаётся только приготовится к грядущему.

Авель прекрасно понимал, что за этим последует, и ему было больно. Он всё осознавал, но со многим в этом мире не мог смириться.

– Ты так уверен, Леон?
– спросил он, задыхаясь. Мир его поблек. Кто знает, какие мысли вертелись в его сребровласой голове.
– Неужели не дрогнешь поднять оружие на Гавела, который ещё вчера был твоим боевым товарищем?

– А что делать. Когда моя дочка Фана слегла два года назад, выбора у меня не осталось. Я теперь живу только ради неё. Вот так, - сказал Леон с безучастным лицом.
– Я не дрогну. Пусть враг Гавел, я убью его, не раздумывая.
– Тут в его тёмных глазах сверкнул мрачный огонёк, вероятно, он думал о маленькой девочке, лежавшей в палате миланской больницы

III

– Тебе удобно, племянник?
– спросил Альфонсо, решивший вдруг посетить тюремную клеть, где в одиночестве сидел юный папа.

Следом за ним вошли монахини с ужином. Увидев полное злобы лицо Альфонсо, худенький юноша малодушно съёжился от страха. Альфонсо лишь презрительно цокнул языком.

– Постыдился бы... И ты ещё сын моего великого брата? Вот он был достоин престола. Прояви хоть каплю смелости.

Александр в ответ на колкости молчал. Губы у него задрожали, он едва не плакал.

– Какой же ты слабак. Святой Престол непосильная ноша для тебя, - горько сказал Альфонсо, покачав головой.
– Как бездарно прошли эти пять лет. Мне просто плакать хочется.

Тюремная клеть находилась на самой вершине в северной башне замка Шпильберк, отсюда из окна открывался вид на весь Брно. Альфонсо поглядел на освещённые закатным солнцем улицы.

– Ты понимаешь, Александр? За эти пять лет мы потеряли Ватикан и веру, - бранил он племянника, укравшего у него престол.
– Ты хоть осознаёшь какая эта утрата для мира?

– В-вы убьёте м-меня?
– едва выдавил юноша дрожащими губами.

– Я беспокоюсь за будущее всего мира, а его святейшество волнуется лишь о себе. Смелости хотя бы хватит назвать меня предателем, а?
– упрекнул его Альфонсо.

Д'Эсте даже где-то жалел слабовольного мальчишку и не испытывал ненависти к глупому племяннику. По правде говоря, он

презирал Франческо и Катерину, этих дьявольских отродий, предавших его. Впрочем, в хорошем настроении Альфонсо был весьма мудр и справедлив.

– Не волнуйся, Александр, я не убью тебя, - сказал он в надежде успокоить племянника, - ты всё-таки заложник, а в мёртвом заложнике толку мало.

– З-заложник? З-значит, Франческо...

– Ох, ему плевать на тебя, - просто ответил Альфонсо, разозлённый, что ему приходится объяснять такие простые истины. Он прищурился, будто увидел презренного Франческо.
– Не беспокойся, я припас другой козырь для этого подлого Медичи. Он не нападёт на нас, так что ты в неопасности.

– К-какой козырь?
– настороженно спросил Александр, не испытав вдруг никакой радости, что не погибнет.

– Ракета, - заявил Альфонсо. Губы Безумца слегка изогнулись, когда он впился взглядом в лицо племянника.
– Если войска Франческо выступят, я тут же запущу её.

– Р-ракета? В-вы сбросите б-бомбу на Рим?
– воскликнул Александр.

Альфонсо покачал головой, словно искренне был удручён невежеством юноши.

– Причём здесь Рим?

Дряблым подбородком он кивнул в сторону, но не на юг, где располагался священный град, а на восток, где простирались тёмные Карпаты.

– Ракету на Рим собьют ещё на полпути. Я ударю по Империи... в логово нечисти.

– Куда?
– ужаснулся Александр, смертельно побледнев.

Империя Истинного Человечества, крупнейшее государство на востоке основанное мафусаилами, обладала бесчисленным множеством утраченных технологий и по мощи, судя по слухам, превосходила сам Ватикан. Неужели его дядя хочет запустить ракету туда? Даже ребёнок понимал, что вампиры не будут сидеть сложа руки после такого удара.

– Н-но тогда... в-война...
– выдавил Александр.

С лица Альфонсо тут же слетела маска добродетели, и он зло засмеялся.

– Да, будет война. В боеголовке мы спрятали утраченную технологию, которую тайно заполучили. Вампиры точно так этого не оставят. Ха-ха, представляю себе лицо Франческо.

Альфонсо отчаянно жаждал мести, и Александр наконец всё осознал. Юноша сверкнул глазами. Пять лет назад дядя проиграл выборы на конклаве вовсе не из-за брата и сестры, а потому что ему явно не хватало добродетельности.

– Дядя, и вы так далеко зайдёте? Вы так сильно хотите стать понтификом?
– закричал Александр на одном дыхании, даже не заикнувшись.
– Так отчаянно желаете Святой Престол?

– Что? Глупец, он был моим по праву с самого начала. Вы же сами обманом отняли его у меня, - сказал Альфонсо. Слова племянника никак не подействовали на него, так глубоко он заблуждался. Стиснув зубы, он сжал пальцы, словно хотел ухватить что-то давно потерянное.
– Да, он мой! После смерти брата я должен был повести Церковь и народ, но вы отняли у меня престол!

Альфонсо не заметил, что монахини позади него испуганно отшатнулись.

Глядя на беспомощного юношу, Безумец проревел: