Ram 3 История 3. Верующий
Шрифт:
На секунду на лице механического солдата пробежала тень не то досады, не то понимания, и тут же Стрелок, снова приняв равнодушный вид, развернулся.
– Задание провалено. Один человек потерян. Отступление.
VII
Ужин состоял из чёрного хлеба и жидкой прогорклой каши.
– Вкуснятина, - сказал Авель, сидя в одиночестве в клетушке.
Он улыбнулся, но мальчишки, принёсшие ужин, смотрели всё также сурово. Один из них
– Ешь быстрее и без разговоров, - сказал он.
– Мы подождём, пока ты доешь.
– Да-да, хорошо. Так... Боже наш, благослови мне пищу, - поспешно протараторил Авель перед тем, как съесть единственную за сегодня еду. Проглотив кашу за один присест, он стал запихивать хлеб, не прожёвывая.
– Так...
– Он кашлянул и поскрёб голову, заметив, что мальчишки уставились на еду голодными глазами. Он смущённо улыбнулся и протянул им оставшийся хлеб.
– Хотите немного?
– Забрать у узника пищу!
– воскликнул мальчик высоким, ещё не сломавшимся голосом. Он в презрением отвернулся, но его глаза предательски метнулись к хлебу.
Авель заметил, что руки у них были ужасно тощие, щёки впалые.
– Подождите, - сказал он.
Мальчишки вскинули оружие, настороженно глядя, как священник ищет по карманам скованными руками. Они не могли понять, что тот хочет.
– Ну-ка, где-то у меня была... Ага, нашёл!
– воскликнул Авель.
Мальчишки широко распахнули глаза, когда он вынул небольшую дребезжащую коробочку. Внутри оказались карамельки.
Он протянул им конфеты и сказал:
– У меня есть ещё шоколадные. Я правда уже отъел немного, но угощайтесь, не стесняйтесь.
Мальчишки молчали, гадая, вдруг он что-то замышлял. Они украдкой поглядывали на улыбающегося священника. Не в силах больше терпеть урчание в пустых желудках, они потянулись к коробочке и, схватив сласти, стали уплетать их, все, кроме командира.
– А ты чего не ешь?
– спросил Авель мальчишку с пулемётом, который спрятал конфету в карман, а его товарищи радостно кричали.
– Она не отравлена. Не бойся.
– Сестрёнке отнесу, - ответил мальчик, скривив губы.
– Она такого никогда не пробовала.
– Правда?
– спросил Авель и смолк.
Судя по их виду, они были родом не из Брно. Возможно, из крестьянских семей, перебравшихся в город.
"Неужели у Нового Ватикана всё так плохо, что они уже берут совсем мальчишек? Когда армия Церкви нападёт, они погибнут первыми", - подумал он.
– Какой ужас! Да что Вацлав творит?
– выпалил Авель.
– Заставлять детей воевать... Это уж слишком.
– Согласен, - раздался голос Гавела позади негодующего священника. На его худом лице с аккуратной бородкой мелькнула печальная улыбка.
– О-отец Гавел!
– воскликнули мальчишки.
– А-ах, не волнуйтесь, - мягко сказал однорукий священник изумлённым ребятам.
– Это
– Н-но, отец, опасно же одному находиться с лазутчиком?
– спросил мальчишка с пулемётом, глядя на Гавела умоляющим взглядом. Но добросердечный священник лишь улыбнулся и кивнул, и мальчик подчинился.
– Хорошо, уходим. Отец, будьте начеку.
Мальчишки послушно закивали и выскочили из помещения.
Убедившись, что они ушли, Гавел подошёл к Авелю и внимательно посмотрел на него.
– Как ты, Авель? Мне очень жаль. Я просил их быть помягче, но...
– Забудь. Кто эти дети, Вацлав?
– спросил тот. Он взглянув на бывшего товарища с лёгким упрёком.
– На тебя не похоже давать оружие детям!
– Его святейшество решил превратить мальчишек в солдат, - угрюмо ответил Гавел, качая головой и расстёгивая кандалы одной рукой.
Правой искусственной руки у него не было. После вчерашнего боя её пришлось ампутировать, раны были слишком тяжёлые. Конечно, в Риме, можно было бы сделать протез, но в этом провинциальном городишке такую операцию никак не провести - не было ни оборудования, ни материалов.
– У нас катастрофически не хватает рук ни на войну, ни на строительство. Рабочих очень мало, и солдат недостаточно для обороны тыла.
Гавел тихо вздохнул и мрачно поглядел в единственное окно. Из башни виднелись высокие горы, окружавшие городские стены Брно. В это время года горы должны пылать алыми красками от опавших осенних листьев, но сейчас они были цвета стали и пепла. Среди бесчисленных палаток и военных автомобилей мелькали флаги римской армии - красный крест на белом полотне.
– Когда войска начнут осаду, сопротивления не будет, - сказал Гавел
– Почему вы не отступите?
– прямо спросил взволнованный Авель. Проследив за взглядом бывшего товарища, он вздохнул.
– С таким малочисленным войском вас только чудо спасёт. Может, лучше сдаться? И мирные жители тогда выживут.
– Авель, ты веришь в Бога?
– спросил Гавел прямо.
– Ась?
– удивился тот, прищурившись.
– Ну, я же священник... хоть все и говорят, что непутёвый... А что до Бога... Ну да, верю в общем-то.
– А я не верю в Бога, - твёрдо сказал Гавел.
– Ась?
– Авель снова прищурился, посмотрев на самого глубоко верующего агента АХ.
"Я не верю в Бога", - подумал Гавел, не глядя на поражённого собеседника.
– "Существуй Господь, стал бы он благоволить власти, а не справедливости, силе, а не праведности? Почему честные бедняки оказались на грани гибели, почему им приходится поднимать мечи и сражаться?"
Вдали послышался звон колокола из собора Святых Петра и Павла, где проходила коронация, тут же раздался салют. На улицах было безлюдно. Жители, опасаясь нападения армии Церкви, заперлись в домах.