Ram 3 История 3. Верующий
Шрифт:
– Как?
– поражённо охнул Гавел, широко распахнув глаза.
Паула голыми руками остановила его руку-клинок, способную пробить стальную пластину.
– Ты верно сказал: я прекрасно владею холодным оружием, но это лишь доля правды, - бесстрастно заметила Леди Смерть, всё ещё удерживая руку Гавела, а тот вырывался из всех сил.
– Тайное оружие я использую только для устрашения грешников, чтобы еретики ощутили ужас перед смертью и поняли всю тяжесть своих грехов. На самом же деле...
Гавел не верил своим глазам: монахиня
– Я специалист по рукопашному бою, - продолжила Паула.
Подкожная жидкость фонтаном хлынула на пол. Священник изогнулся назад с раздробленной рукой.
– Божья кара, - пробормотала Паула.
Она ударила священника в живот кулаками и немного крутанула их, чтобы удар вышел как можно мощнее.
Хаккэй - техника боя, при которой человек сосредотачивал мощь всего тела в одной точке. Пролетев больше десяти метров, Гавел ударился об стену. Сутана его полностью разодралась, словно по нему выстрелили из танковой пушки. Его пластмассовые мышцы порвались, кожа ужасно потрескалась и стала похожей на змеиную.
– Вот и всё, Вацлав Гавел. Теперь ракета, - сказала Паула.
Не глядя на священника, от тела которого исходил дым, она двинулась к центру зала. Она забегала пальцами по панели управления, будто знала что делать, и спустя пару секунд загорелись огоньки.
– П-прошу, сестра, - взмолился Гавел, говоря ей в спину. Его основные процессоры были уничтожены, и жизнь уходила из него с каждым словом, но он всё же заговорил.
– Подожди... Не обезвреживай её пока. Мы проиграли. Пожалуйста, дай нам возможность сдаться до прихода армии.
Танцуя пальцами по панели управления, он взглянула на умирающего священника своими раскосыми глазами.
– Не понимаю о чём ты. Армия не войдёт в город... нет нужды.
– Как это? То есть?
– насторожился Гавел.
– Все еретики погибнут. Мы подорвём ракету прямо здесь, - коротко бросила Паула.
Гавел вспыхнул, его лицо исказилось от ужаса и потрясения.
В потолке с шумом открылся люк, сквозь который проглядывало вечернее солнце. Поглядев на отверстие, через которое вылетит ракета, Паула сухо сказала:
– Когда ракета взорвётся, ядовитый газ от синильной кислоты накроет замок и весь город. За полчаса все еретики погибнут.
– Н-но...
– Кашляя кровь, Гавел заговорил дрожащим голосом. Он собрался с силой и взмолился к монахине, выставляющей значения.
– П-прошу, сестра, здесь же и простые жители! Они...
– Еретики не должны жить, - спокойно ответила Паула, не отрываясь от панели управления.
– Такова воля Божья и вера, что движет миром. Ватикан - страж этого порядка, а кто противостоит нам - вероотступники.
Паула была совершенно равнодушна, не выказывая ни сожаления, ни вины, ни даже злобы. Словно решала уравнение на доске, она спокойно приговорила десятки тысяч людей к смерти.
– Те, кто мешают устоявшемуся порядку просто
– Но... сор...
– Окровавленное лицо умирающего священника исказилось.
– Ты так называешь людей? Ты считаешь, что Господь - это лишь вера и порядок?
– Верно, Господь - порядок. Он закон. Бог есть сущее, ибо Он всеведущ и всемогущ. Наш мир Его творение, и он всегда должен работать должным образом.
– Порядок... закон...
– пробормотал Гавел.
Не в силах подняться, он задумался.
"Что же тогда Бог? Если Он одобряет сильных, пожирающих слабых, где тогда справедливость? Неужели вера позволяет сущему растоптать идеалы? Так Паула говорит?"
А разве происходящее не пример этому? Истинно верующие в Бога погибнут. Если Господь, в которого он когда-то верил, и правда существует, почему не ниспошлёт чуда? Почему он просто смотрит, как слабых, но праведных людей забивают как скот? Ответ был только один: нет никакого Бога.
– "Боже мой! Боже мой! для чего Ты оставил меня?"
Из глаз священника потекла кровь. Возможно, это была лишь подкожная жидкость, ведь его слёзные каналы были давно удалены, но сейчас он несомненно плакал.
"Бога нет. В этом мире справедливость и идеалы ничего не значат. Есть лишь сущее и власть. Слабых забивают, плюют на правосудие. Вот такой он, промысел Божий".
– Я установила таймер. Сейчас разобью панель управления, и никто не остановит взрыв, - сказала Паула.
Гавел с ужасом слушал пугающе спокойный голос монахини. Отсутствующим взглядом он смотрел, как женщина занесла кулак над панелью. Всё кончено. Рука, возвещающая о гибели десятков тысяч жизней и Бога, в которого он когда-то верил, медленно опускалась.
И тут сверху в лучах заходящего солнца скользнула фигура в развевающейся сутане.
– Как ты, Вацлав?
X
– Отойди оттуда, сестра Паула!
– закричал Авель, спрыгнув и прицелившись из револьвера в Леди Смерть.
– АХ забирает ракету! Ты её не запустишь!
– Мешаешь Инквизиции, агент? Думаешь так просто отделаешься?
– тихо спросила Паула, прищурив глаза.
– Это официальное задание Конгрегации доктрины веры. Твоё вмешательство отразится не только на тебе, но и на кардинале Сфорца. Ты понимаешь что делаешь?
– Если общественность узнает о происходящем, твоему начальнику не поздоровится, - резко возразил Авель.
Он мельком взглянул на бывшего сослуживца, лежавшего ничком на полу. Его раны были куда серьёзнее, чем он думал. Если Гавелу не помочь, он, вероятно, умрёт.
– По закону Церкви использовать цианид в любом его виде запрещено, как при диверсиях, так и в оружии, а он есть в боеголовке. Если кардиналы и правящая знать узнают об этом, разразится громкий скандал, и лорду Медичи придётся туго.