Ram 3 История 3. Верующий
Шрифт:
– Инквизитор?
– Сбежала. Отец Леон и отец Трес собирают жителей и готовят их к безоговорочной капитуляции. Думаю, войска не будут входить в город. Слышишь меня? Всё благодаря тебе.
– Капитуляция?..
– произнёс Гавел.
"Значит, всё-таки проиграли?"
Гавел попытался улыбнуться. Он вдруг понял, что лежит не на полу, а на чём-то мягком, вернее, кто-то поддерживает его.
Человек посмотрел на Гавела и просил слабым голосом:
– К-как вы, Вацлав?
– Ах, ваше святейшество. Вы не ранены?
– спросил Гавел. Удивлённо глядя на бледное
– Сами видите. Мы проиграли... Простите, что втянул вас в эту неразбериху.
– Э-это в-вы простите меня, Вацлав, - умоляюще проговорил Александр со слезами на глазах.
– Б-будь я х-хорошим понтификом, ничего бы...
– Всё хорошо, ваше святейшество. Не беспокойтесь, - заверил он плачущего юношу. Пытаясь ободрить его, Гавел сказал: - Благодаря вам я воссоединился с Богом, которого потерял. Теперь я спокоен.
– С Богом? Вацлав, в-вы встретили Бога?
– Да. Я думал, что давно потерял Его, но это не так. Он внутри меня, - с трудом выдавил Гавел.
Жизнь покидала его тело. Он уже не видел лица юноши. Он столько хотел сказать, но ни сил, ни времени уже не было. По крайней мере он сказал самое главное Авелю, и теперь всё зависело только от него, как он посеет это.
– Ваше святейшество, у вас нет сил сейчас. Вы не могли спасти нас, но в этом не ваша вина, - сказал Гавел. Он положил окровавленную ладонь на худенькую, но тёплую руку юноши.
– У вас есть воля, вы не беспомощны. Придёт день, и Бог внутри вас дарует вам силу. Я с нетерпением жду этого дня.
– Вацлав?
– позвал Александр.
Гавел закрыл глаза. Юноша затряс священника, будто хотел влить в него жизнь, но тот уже не открывал глаз.
– Господи, веди его душу. Он любил тебя как никто другой. Аминь, - сказал Авель.
Он поднял полные слёз глаза. Небо алело кровавым цветом.
Двумя часами позже город Брно пошёл на безоговорочную капитуляцию и сдался объединённым войскам Ватикана и герцогства. Вторая битва за Богемию была окончена. По официальным данным, раненых и убитых не было.
Утро во дворце Сфорца, что находился в самом центре Милана, где поколениями проживал собственно род Сфорца, началось весьма рано. Хозяйка, обычно пребывающая в Риме, вернулась в родной дом. Редкое явление.
В этот час, когда сестра Кейт появилась в кабинете, её начальница, ранняя пташка, уже сидела за письменным столом.
– Доброе утро, ваше высокопреосвященство. Как вы себя чувствуете? Ах, Профессор?
– Кейт, монахиня-голограмма, удивлённо заморгала.
Катерина взяла на себя всю ответственность за действия своего подчинённого и сейчас была под домашним арестом. В гостях у неё был доктор Вордсворт, который должен находиться в Риме и вести дела в секретариате.
– Профессор, почему вы здесь, да ещё так рано? Что-то случилось в Риме?
– спросила Кейт.
– Вчера пал Брно, - спокойно ответил Профессор, жуя незажжённую трубку, но лицо у него посерело.
– Армия Церкви победоносно вошла в город без всякого сопротивления,
– Гавел?
– ошеломлённо охнула Кейт. Женщину так трясло, что даже её голографическое изображение задрожало.
Конечно, все ожидали нечто подобного. Гавел похитил папу в Праге, был замешан в бунте в Брно. Никто и не думал, что он сможет спокойно вернуться в Рим или АХ. И всё же услышанное сильно потрясло её. Гавел был их другом целых десять лет, они познакомились ещё до создания АХ.
Кусая ногти, Кейт повернулась к Катерине, молчавшей всё это время. Она хотела как-то ободрить женщину, однако кардинал не выглядела такой уж потрясённой.
– Хм-м, леди Катерина...
– забормотала Кейт.
– Итак, Профессор, что делает Бюро инквизиции?
– спросила кардинал приятным, но твёрдым голосом, прервав попытку монахини проявить заботу. Она подняла стальные глаза, из-под монокля вспыхнул пронзительный взгляд. Катерина заговорила ясным голосом без тени сомнения и волнения.
– Сколько кардиналу Медичи известно о нашей связи с отцом Вацлавом... то есть с предателем Гавелом? Он может обвинить меня в чём-нибудь?
– Мы уничтожили все документы, связанные с секретной службой Вацлава, - сухо ответил Профессор с невозмутимостью истинного альбионского аристократа.
– Однако он числится в служащих Государственного секретариата. Вас можно будет привлечь за халатность, но до Инквизиции дело не дойдёт, а вот расследование советом кардиналов не избежать.
– Что поделать. Ещё и Прага. Пришлось отдать ядовитый газ, чтобы спасти Брно. Будь у меня образец, я могла бы договориться с братом, - сказала Катерина.
– Это да, но думаю, что в Ассизи сохранились документы по производству газа, - ответил Вордсворт.
– Если мы сможем их раздобыть...
Железная Леди и Профессор как обычно вели беседу непринуждённо и легко, без всяких эмоций, и Кейт почувствовала себя лишней здесь. В душе у неё бушевал пожар. Гавел погиб. Друг, с которым они прошли огонь и воду, испытали печали и радости, теперь мёртв. Как они могли так спокойно разговаривать, не понимала она. И не тени печали. Понятно, что положение Катерины и АХ могло пошатнуться, но неужели нельзя проявить хоть каплю уважения к погибшему?
Катерина и Профессор обсуждали будущие действия, но Кейт намеренно перебила их.
– Хм, так... где сейчас тело Гавела?
– спросила она.
Да, он был изменником, но не заслуживал такого отношения. И она, единственный соратник Вацлава, заговорила о том, что так усердно избегали её сослуживцы.
– У отца Гавела нет родственников. Нужно забрать его тело и похоронить. Леди Катерина, где мы его погребём, в Риме или Милане? Я займусь похоронами.
– Мы не имеем никакого отношения к Верующему. Я отказываю в любой просьбе заниматься его похоронами, - жёстко заявила Катерина. Её холодное, словно фарфор, лицо ничего не выражало.
– Отец Вацлав Гавел находился у меня в подчинении, но сейчас он предатель. Что бы там Конгрегация доктрины веры не думала о его гибели, мы не можем заниматься его погребением. Его похоронят вместе с другими погибшими в Брно.