Ram 3 История 3. Верующий
Шрифт:
IX
Целясь из всё ещё дымящегося револьвера в Филиппа, Авель тихо сказал:
– Прикажи солдатам сложить оружие, брат.
Бойня в соборе почти завершилась. В льдисто-голубых глазах священника стояла боль, когда он посмотрел на окровавленных людей.
– И отойди, пожалуйста, от его святейшества. Больше ты никого не убьёшь.
– А-ха-ха! Святая простота, - улыбнулся Филипп, дав знак солдатам, чтобы те нацелились на незваного гостя.
– Ну, выживут они сегодня, толку-то, всё
Пронзительный грохот заглушил последние слова инквизитора. Слегка изогнув руку, он метнул дрот прямо в лицо священнику. Потрясающий удар. Послышался хруст, только вот не кости сломались, а мрамор треснул. Дрот глубоко вонзился в лоб статуе младенца Иисуса, а сребровласый священник, стоявший перед ней, растаял в воздухе, словно мираж.
– Ба! Где же ты?
– выдохнул Филипп.
– Тише, брат.
– Голос Авеля эхом разлетелся.
Прямо над ухом инквизитора раздался щелчок взведённого курка. Священник вперился в его затылок холодными, как замёрзшее озеро, глазами.
– То есть все местные погибнут?
– Р-ракета же, - ответил Филипп. Зловеще улыбаясь, он мельком обернулся на дуло револьвера.
– Мы запустим ракету, и все здесь погибнут. Хе-хе!
– Ты что несёшь? Вы же хотели её обезвредить и ввести войска в город, нет?
– спросил Авель.
Ответ ужаснул его.
– Как-как? Ха! Да мы даже утруждаться не станем, - усмехнулся тот.
– Нет, мы не станем её обезвреживать... мы её пустим на Брно!
Голос у него совершенно изменился. С удивительным проворством и силой он кинул спрятанный дрот. И метил он в беспамятного Александра и Альфонсо, прикрывающимся юношей как щитом.
– Ч-чёрт!
– вскрикнул Авель.
Старомодный револьвер громыхнул выстрелами. Мчавшийся в юного папу дрот с пронзительным лязгом разлетелся на кусочки. Филипп толстыми пальцами перехватил руку Авеля.
– А-ха-ха-ха! Ну ты и святая простота, агент!
– прокричал он.
Волосы у Авеля встали дыбом - по телу пробежал разряд в триста тысяч вольт, заряд, в четыреста раз сильнее удара электрического угря. И он, ростом в добрые сто девяносто сантиметров, отлетел назад.
– А-ха-ха-ха! Смертельный удар!
– захохотал Филипп.
Упавшего Авеля потряхивало, а от тела шёл дым. Коротышка подбежал к нему и без всякой жалости наступил ему на лицо, хотя тот с трудом дышал.
– Жалость-то какая, а, агент? Нужно было уважительнее ко мне отне... Так, о чём мы там говорили? Ах, да. О ракете.
Авель перевёл взгляд и открыл рот, будто хотел сказать что-то.
Филипп, вцепившись ногтями в висок священника, самодовольно откинул голову.
– Как только выйдем и города, тут же запустим сюда ракету. Когда ядовитый газ прикончит всех этих паразитов, войска войдут в город повеселиться. Вот такой у нас план.
– Но здесь же мирные жители... тоже, - с трудом выдавил Авель из-под сапога инквизитора.
– В чём они-то виноваты?
– Народ тупой, никто и не узнает ничего, - сказал Филипп.
– Общественности скажем, что еретики
– захихикал Филипп, зажав между пальцами новый дрот. Повернув лицо Авеля к себе, чтобы тот мог видеть, какая участь ему уготована, монах радостно ухмыльнулся.
– Ну, пожалуй, закончу твою жалкую жизнь. Сдохнешь ты как собака.
Филипп поднял дрот повыше и вдруг завопил - что-то вонзилось ему в руку. Он уставился на чакру с искусным узором - заострённый круг глубоко впился в ладонь. Увидев, как из руки хлынула кровь, он перепугался и упал навзничь, крича от боли.
– А-а-а-а-ай! Рука! Моя ру-у-у-у-ка-а!
– Эгей, а вот и украшение для тебя, толстый угорь. Правда, оно совсем тебе не идёт, - раздался насмешливый голос.
Огромный смуглый мужчина, сияя улыбкой, бесшумно возник у алтаря. Солдаты нацелились на бесстрашного насмешника, но не успев открыть огонь, выронили своё оружие - кто-то их подстрелил.
– Задержка в тридцать три сотых секунды, - бесстрастно пробормотал невысокий мужчина, стоявший рядом со здоровяком. В руках он держал дымящийся танковый пулемёт.
– Леон! Трес!
– воскликнул Авель.
– Извини за задержку, Растяпа, - сказала отец Леон Гарсия д'Астуриас, взмахнув рукой.
– Мы вообще раньше хотели прийти, но пришлось сушить мою одёжку.
– Советую оставить лишние разговоры на потом, Львиный Клык, - прервал его Трес суровым тоном. Перепугав не на шутку солдат своим пулемётом, он холодно уставился на здоровяка.
– Сейчас наша первоочередная задача спасти его святейшество.
– Да знаю я. Не порть мне веселье.
– Леон взглянул на бесстрастное лицо преподобного Треса Икса, но подчинился. Небрежно подняв напарника с пола, он кивнул в сторону юного папы, так и не пришедшего в себя.
– Авель, отвечаешь за его святейшество. Беги из города. А мы с Пистолеро займёмся ракетой.
– П-подожди, - с отчаянием начал Авель, с трудом вставая.
– Ну... нужно... Вацлав.
– Сейчас от тебя никакого толку. И слышать ничего не хочу, - сказал Леон. Он собирался уже прочитать ему целую тираду, но заметив решительный взгляд Авеля, лишь пожал плечами.
– Ладно. Возвращайся в замок. А мы с Пистолеро...
– Я твой противник, волосач!
– Филипп заорал так страшно, будто кричал из адской бездны. Он вынул чакру из ладони. Губы у него перекосились от гнева.
– Уже дважды мешаешь мне! Зла не хватает!
Трес уже было вскинул оружие, но Леон, жутко осклабившись, сказал ему:
– Постой-ка, Трес. Беру этого идиота на себя. Сегодня тебе уже так не повезёт. Готовься, толстый угорь, шашлык из тебя сделаю!
***
– Всем стоять!
– рявкнул Гавел на солдат, пытавшихся выбежать из подземелья, и уже более спокойно добавил: - Пока Ватикан не добрался до ракеты, он не выдвинет свои войска. Они хотят выманить нас из замка и ослабить оборону...