Рама Явленный
Шрифт:
— Не знаю, — ответила Николь. — Патрик уже задавал мне это вопрос утром… Он опасается, что нам придется прибегнуть к силе, чтобы извлечь Макса из вагона… По его мнению. Макс очень устал и раздражен.
Ричард уже глубоко заснул, однако Николь все еще обдумывала, в каком тоне лучше говорить с Максом. «Конфронтации следует избегать любой ценой, — подумала она. — Итак, мне придется переговорить с ним с глазу на глаз, так чтобы никто не слышал… Но что же сказать ему? И как реагировать на отказ?»
Истомившись от дум, Николь наконец уснула. И снова ее сны были тревожными. Сперва горела
— Мама, мама, — услышала Николь далекий голос Элли. Встав в воде, Николь обвела глазами окружность пруда. — С нами все в порядке, мама, — отчетливо произнес голос Элли. — Не беспокойся о нас.
Но где же Элли? Во сне Николь как будто бы заметила человеческий силуэт в лесу позади трех октопауков и позвала:
— Элли, это ты… Элли?
Темная фигура ответила «да» голосом Элли, а затем подошла поближе. В лунном свете блеснули ярко-белые зубы. Николь сразу же узнала подошедшего.
— Омэ! — вскрикнула она, и волна ужаса пробежала по спине. — Омэ…
Николь проснулась от толчка. Ричард сидел возле нее в постели.
— Что с тобой, дорогая? Ты кричала, звала Элли… потом Омэ.
— Только что я видела очередной яркий сон, — проговорила Николь, подымаясь, чтобы одеться. — Мне дали понять, что Эпонина и Элли живы, но где они сейчас, не намекнули.
Николь оделась.
— И куда же ты в столь поздний час? — спросил Ричард.
— Я хочу переговорить с Максом, — ответила Николь.
Она торопливо оставила спальню и вышла в большой зал под куполом. Непроизвольно Николь поглядела на потолок и заметила то, чего не видела прежде. В нескольких метрах под куполом оказалась площадка или платформа. «Почему я не замечала ее раньше? — подумала Николь, рысцой подбегая к вагону. — Потому что днем тени лежат по-другому? Или потому, что эту площадку сделали совсем недавно?»
Свернувшийся в клубок Макс спал в уголке вагона. Николь вошла внутрь очень тихо. За те несколько секунд, когда она собиралась прикоснуться к нему, Макс дважды пробормотал имя Эпонины. Потом голова его дернулась.
— Да, дорогая, — произнес он вполне отчетливо.
— Макс, — шепнула ему на ухо Николь. — Просыпайся, Макс. — Когда Макс проснулся, выражение на его лице было такое, словно бы он увидел призрак.
— Макс, мне только что приснился удивительный сон, — объявила Николь. — Теперь я уверена, что с Элли и Эпониной все в порядке… Я пришла попросить тебя уйти из вагона, чтобы он мог привезти еду. Конечно, я понимаю, как тебе хочется что-либо сделать…
Николь смолкла. Макс поднялся на ноги и подошел к двери вагона. Выражение недоумения на его лице все еще сохранялось.
— Пошли, — сказал он.
— И всего-то? — Николь удивилась столь слабому сопротивлению.
— Да, —
— Когда ты меня разбудила, — продолжал Макс, вместе с Николь провожая взглядом вагончик, — мне снился сон: я разговаривал с Эпониной. И как раз в тот самый момент, когда я услыхал твой голос, она говорила, что ты несешь мне важное известие.
Макс поежился, потом расхохотался и направился назад к альковам.
— Конечно, я не верю во все эти дерьмовые разговоры о телепатии, но совпадение, безусловно, заслуживает внимания.
Поезд, на этот раз с двумя вагонами, вернулся еще дотемна. Первый вагон, как и прежде, был освещен, открыт и нагружен водой и пищей. Второй же оставался совершенно темным; двери его не открывались, а окна были занавешены.
— Ну-ну, — проговорил Макс, подходя к краю платформы. Он попытался — впрочем, без успеха — проникнуть внутрь второго вагона. — И что же у нас тут?
Когда из первого вагона выгрузили еду и питье, поезд не тронулся с места. Люди выжидали, но таинственный второй вагон отказывался выдавать свои секреты. Наконец Николь с друзьями решила приступить к обеду. Разговор за едой был негромок: все не без опаски рассуждали о возможном назначении второго вагона.
Когда маленький Кеплер невинным голоском предположил, что, быть может, внутри темного вагона находятся Эпонина и Элли, Николь поведала историю о том, как после долгого пребывания у октопауков обнаружила Ричарда в коме. Предчувствие несчастья охватило людей.
— Следует обязательно выставить стражу сегодня ночью, — предложил Макс после обеда, — чтобы они не выкинули какой-нибудь штуки, пока мы спим. Берусь отстоять первые четыре часа.
Патрик и Ричард также вызвались в часовые. И, прежде чем улечься спать, все семейство, включая Бенджи и детей, отправилось к краю платформы поглядеть на вагоны.
— А что же там внутри, ма-ма? — поинтересовался Бенджи.
— Не знаю, дорогой, — ответила Николь, обнимая сына. — В самом деле не знаю.
Примерно за час до того, как под куполом снова вспыхнули огни, возвещая наступление утра, Патрик и Макс разбудили Ричарда и Николь.
— Пошли, — проговорил Макс взволнованно, — вам нужно поглядеть на это…
В центре главной палаты оказалось четверо больших черных сегментированных созданий: наделенные зеркальной симметрией, формой тела они напоминали муравьев. К каждому из трех сегментов членистого тела была прикреплена пара ног и пара гибких сменных конечностей, которыми эти существа на глазах людей деловито возводили какое-то сооружение.
Картина была удивительная: каждая из змееподобных «рук» обладала гибкостью слоновьего хобота. Дополнительным и весьма полезным достоинством этих конечностей было то, что, когда рукой не пользовались, то есть не нужно было что-то поднимать или уравновешивать груз, переносимый с противоположной стороны, она втягивалась в корпус, устроенный на боку существа, и оставалась туго скрученной, пока не потребуется вновь. Другими словами, если эти инопланетяне не выполняли никаких дел, рук не было видно, и они не мешали движениям.