Рамаяна по-русски
Шрифт:
– За тебя я спокойна, – продолжила беседу с Ромой вице-королева, – и всё же будь внимателен. В тех местах – много всякой нечисти, да и передовые отряды Раваны там появляются.
– Волков бояться – в лес не ходить, – улыбнулся Рома, – к тому же, мама, ты многому меня научила за эти годы.
– Мама? – из глаз Катерины выбежали две слезинки и покатились вниз по поджарым щекам.
– Я тебя люблю так же, как мою настоящую Маму, – признался в любви Роман.
И ушёл, оставив за спиной дворец, обливающийся горючими слезами.
Из распахнутого окна тронной залы доносились отдельные реплики оставшихся:
– Слышь, Кать! И что теперь
– Что делать, что делать? Иди вон, лови своих ельцов…
10. Мы вам честно сказать должны: больше жизни девчонки нам нужны…
Света вошла в комнату неожиданно. Её глаза сияли глубоким ровным светом. Это было не счастье или несчастье. Это был – Полный Покой.
Рома, увидев её, выронил рюкзак из рук и радостно по-детски улыбнулся.
– Здравствуй, муж – объелся груш! – приветствовала Ромку Света. И обняла. И поцеловала.
Они познакомились при дворе светиного отца Джона, короля Средней Возвышенности. Вообще-то, подданные за глаза называли Джона Иваном Иосифовичем, но сам монарх не любил многословия и предпочитал слышать при обращении к себе короткое имя.
Слухи ходили, что нашёл Джон Свету в младенческом возрасте в чистом поле близ городка Лида, когда землю пахал. Умаявшись и присев на краю пашни, сын Иосифа вытер крупные капли пота со лба и вдруг увидел стоящую перед собой маленькую девочку с пшеничного цвета длинными прямыми волосами и высоким упрямым лбом. В руках девочки свилась в клубок чёрная гадюка. Малютка протянула своё сокровище королю Джону, сидящему на травке, и улыбнулась доверчиво и открыто.
– Кун-да-ли-ни, Кун-да-ли-ни, – зазвенели колокольчики на лугу, раскачиваясь в такт подувшему ниоткуда свежему ветерку.
Джон почувствовал такую лёгкость, будто и не пахал сегодня. Поглядев на пригревшуюся в руках малютки гадюку, он со спокойной улыбкой произнёс:
– Милая, отпусти змейку. Её укус смерти воина стоит.
– Не бойся, Папа, – ответила малышка, и добавила: – Она меня Любит.
Джон молчал. Видя его беспокойство, девочка рассмеялась и сказала:
– Хорошо, смотри: Сета отпускает Кундалини.
Гадюка перетекла за край светиных ладошек, упала на землю – и исчезла.
– Ты – мой Папа? – спросила девочка.
– Да, – серьёзно ответил Джон. – Пошли обедать.
И они пошли домой, держась за руки.
Когда Светичка подросла, в столицу Средних Холмов Великие Луки зачастили женихи один круче другого, но Джон не торопился выдавать замуж свою любимицу. Поговорив по душам с дочкой, они так решили: если кто девушке приглянётся, она сама к трону выйдет. А чтоб женихи не обижались и не надеялись попусту, придумали для них испытание. Претендент на руку Светули должен был лук производства Ижорского завода, изготовленный в эпоху плана по валу, над головой поднять. Это было конкретно нереально. Поди-ка подними две с гаком тонны! Такую болванку вручную и от земли оторвать невозможно, а подъёмные краны в те места проехать не могли: болота кругом. Однако, народ вокруг жил необразованный, особенно это касалось царственных особ. Частенько приезжали в Великие Луки охотнички геморрой заработать. И зарабатывали. А Светлячок как при папе жила, так и продолжала жить. В холе и неге.
Потом как-то из-за Гималаев прилетел виман-аэроплан. Из него, сказывают, вылезло чудило с десятью головами. Правда, девять голов были постоянно закомментированы в тэг <! – —>, а видна была только одна, но она менялась с периодичностью один час на какую-нибудь из девяти невидимых. Менялась без видимой закономерности. Отсюда, старики сказывают, и пошла присказка «видимо-невидимо».
Чудило раскланялось по этикету двора Людовика Красно Солнышко (по жизни жуткого душегуба, маньяка и отморозка), представилось императором рабовладельческого Юга Раваной и принялось прицеплять двухтонный лук к своей летательной машине. Вся столица, естественно, переполошилась. Свету жалели все, кому не лень. Когда оба мотора вимана с надписью на фюзеляже «http://www.L;ftWaffe.Otto-fon-Gering.de/» жизнерадостно затарахтели, и медленно принялись отрывать лук от поверхности земли, из кузни выскочил косой Левша и, поторапливая подмастерий, суетливо затараторил:
– А ну-тко, робятушки, пособим гостю заморскому!
Следом из той же кузни, обливаясь кровавым потом, выползла добрая дюжина дюжих молодцов и на подкашивающихся ногах потащила к поддающемуся напору вимана луку огромную железную болванку. Дотащив болванку, добры молодцы с облегчением сбросили её на то, что считалось луком. При этом они никак не реагировали на заглушающие рёв аэроплана протесты Раваны, который орал, сверкая стёклами мотоциклетных очков:
– Найн, вашу мамашу! Я есть протестовайт! Это не есть очень честно!
Не выдержав тяжести, виман рухнул наземь. Гневный Равана выскочил из кабины первого пилота и услышал радостный голос Левши:
– Вот тебе, мил-человек, стрела. А сейчас мы и колчан скуём, а то некомплект получается! А для заморского дорогого гостя у нас всё по высшему разряду должно быть!
Равана понял, с кем связался и сказал:
– Весьма польщён, герр Левша. Однако, мой прибор показывайт, что горючий хватайт только для возвращений домой. Груз мой виман не выдерживайт.
– Очень жаль, – искренне огорчился Левша, – да делать нечего, понимаю, техника безопасности юбер аллес.
– Я, я, натюрлихь, – согласился Равана и, несолоно хлебавши, улетел восвояси. Но сначала заплатил Левше за кузовные работы: фюзеляж вимана при падении получил неслабые вмятины. Заплатил анафема. Но не полностью. Полцены пришлось скостить из-за отсутствия лицензии на ремонт импортной техники.
А когда из Москвы в Великие Луки Ромка с Лёхой в сопровождении дядьки-волхва Длинномера Мишки, приставленного к принцам для пригляда и обучения счёту и чистописанию, прибыли, Светуля Ромку на улице случайно встретила. И так он ей приглянулся, что она ему номер своего мобильника дала. Ромка обалдел от неожиданности. Но, хотя девушка ему и понравилась, он не считал возможным общаться ни с кем, кроме своей будущей невесты. А о том, что Света – это Света, он в тот миг ещё не догадывался. Поэтому берестяную грамоту с номером своей будущей жены в урну выбросил.
А Света побежала прямиком к папке Джону и сказала:
– Пап!
– Чего тебе, дочка?
– Я замуж хочу.
– Во, блин! – обрадовался старый мудрый Джон сын плотника Иосифа племянника столяра Джузеппе по прозвищу Карлик Нос. – А за кого?
Дочка подвела отца к окну дворца и указала перстом на приближающегося Ромку-молодца:
– Вот за него! – и добавила: – Красивый, правда? – Ламца-дрица-гоп-цаца!
– В этом я не разбираюсь, – прикидывая в уме, что делать, пробормотал Джон и добавил: – Но лук этот мозгляк точно не поднимет.