Ранчо «Магнолия»
Шрифт:
– Знаешь, ты похож на отца. Вы всегда так предусмотрительны…Ты прав, но у меня есть средство помочь тебе в этом, раз уж я не могу пока уехать с тобой.
– Почему не можешь?
– Твой отец не хочет отпускать меня, а сам не может сейчас покинуть фабрику.
– Ясно. Ну и чем ты можешь помочь своему сыну, который будет работать палочкой – выручалочкой?
Ирина снова улыбнулась и погладила его по голове.
– Видишь ли, и ранчо и фабрика отца оформлены на всех вас. Я имею в виду – на всех наших шестерых детей.
– Ты хочешь сказать, что…
– …что ты имеешь полное право приехать на ранчо как к себе домой и даже принять участие в управлении, – подхватила она. – Тем более, что в Америке немного иные традиции. Там мужчина имеет преимущество перед женщиной, так что все решать будет Адам. И я надеюсь, что вы с ним подружитесь.
– Я тоже надеюсь. Но, мама, я не могу уехать сейчас. Возможно, эта поездка займет много времени. Я должен подыскать себе замену на работе, иначе отец меня убьет! И еще со Светкой надо поговорить,…хотя…впрочем, это не важно.
– Конечно, сынок, я понимаю. Да я и не говорю, что ты должен уехать завтра же. Возможно, даже лучше будет, если пройдет какое-то время, все уляжется.…Кстати, знаешь, как называется их ранчо?
– Как?
– «Магнолия»!
Александр усмехнулся.
– Как и фабрика отца! Я должен был догадаться.
Мать и сын еще долго беседовали, сидя на диване в гостиной. Ирина хотела, чтобы ее сын как можно больше узнал о ее подруге и их семье.
Глава 3
Алета в задумчивом ожидании ходила по больничному коридору, десять шагов в одну сторону до окна, обратно до банкетки, и восемь в другую сторону – до двери, за которой врач сейчас осматривал Кэйда. Девушка беспокоилась: похоже, доктор не поверил ее рассказу о поезде и, скорее всего, решил, что Кэйд пострадал в результате уличной драки.
Маленькая Кэтти уснула, сидя на банкетке, и не открыла глаз даже тогда, когда Алета уложила ее поудобнее.
Наконец ожидание закончилось, доктор вышел из кабинета, и Алета бросилась к нему.
– Как он, доктор?
Тот посмотрел на нее тяжелым взглядом и вздохнул.
– Вы – его подружка?
Возмущенная пренебрежительным тоном, Алета гордо выпрямилась и резко ответила, не моргнув глазом и прямо глядя в лицо доктора:
– Я – его жена!
– Хм…что ж…вынужден вас огорчить: ему необходима операция.
– Что?
– Он потерял много крови, но не это самое страшное. Хуже всего то, что рана воспалилась и загноилась. Придется отнять руку, иначе…
– Нет! – воскликнула девушка. – Этого нельзя делать, доктор. Как он потом будет жить?!
– Если не сделать сейчас операцию, он вообще может умереть.
– А если он останется инвалидом, то пустит себе пулю в лоб!
– Ну, не преувеличивайте…
– Ничуть, я его знаю как саму себя. Пожалуйста, доктор, ну сделайте что-нибудь! Ведь есть же лекарства…я не знаю.…Ну, пригласите других врачей, может, они что-нибудь посоветуют.
– Единственный совет в этом случае – операция. И как можно скорее. Если не возражаете, я бы хотел начать подготовку, – сухо ответил врач.
– Нет! – резко перебила его девушка. – Я не позволю вам это сделать.
В отчаянии она заметалась из угла в угол. Доктор некоторое время молча следил за ней взглядом, потом спросил:
– Что же вы будете делать?
Алета вдруг остановилась. Новая мысль осенила ее, подарив новую надежду. «Джейми! Она все умеет, она вылечит его…она уже стольких поставила на ноги…» Окрыленная этой надеждой, она решительно повернулась к доктору:
– Помогите мне посадить его в машину. Мы уезжаем.
– Уезжаете?! Вы с ума сошли! Ваш муж умрет у вас на руках и…
– Не ваше дело.
– Но куда вы едете?
– Домой. Кэтти, дочка, просыпайся, мы едем домой.
Кэйд очнулся, когда до ранчо оставалось около двух часов езды, но сам не сразу понял это.
– Алета? Где мы?
– Мы едем домой, – отозвалась девушка. – Как ты себя чувствуешь?
– Плохо…все тело горит…пить хочу…
– Прости, у меня ничего нет. Потерпи, Кэйд, мы почти дома.
Она немного помолчала и заговорила, быстро, словно боясь, что не хватит решимости договорить до конца.
– Доктор, который осматривал тебя, сказал, что необходима операция, что если…не сделать операцию – ты умрешь. Он сказал, что если…что нужно отнять руку, иначе начнется заражение, и уже хотел начать подготовку к операции, но я не позволила ему это сделать. Я везу тебя домой, к Джейми.
Через минуту молчания Кэйд тихо ответил:
– Спасибо. Лучше смерть, чем…я рад, что мной займется Джейми.
Алета кивнула и продолжила. Она не могла молчать, потому что на сердце ее словно камень давило какое-то неясное тревожное предчувствие. И чтобы отогнать это чувство, девушка продолжала говорить, зная, что Кэтти сейчас спит и не слышит ее слов.
– Я хочу предупредить тебя, Кэйд, насчет этой девочки – Кэт. Ты помнишь ее? Я нашла ее там, у поезда. Точнее, это она нашла меня. Но я решила взять ее домой и сказать всем, что это моя дочь.
– Но Алета…
– Я все посчитала. Ей около трех лет. Три года назад я уехала учиться и тогда же почти полгода не приезжала домой. Я знаю все твои возражения, но…она называет меня мамой, Кэйд, с такой отчаянной надеждой в голосе, она пережила шок…Я не имею права говорить ей, что она ошибается. Это было бы слишком жестоко, Кэйд.
– Да, я понимаю тебя, но Алета, ты не должна,…что ждет тебя?
Алета небрежно пожала плечами.
– Родителям я скажу правду. Они меня поймут и помогут. А на остальных мне плевать. Пусть думают, что хотят.