Раненая страна
Шрифт:
Какое-то время он сиротливо блуждал в лабиринте боли. Но выхода не было – боль окружала его со всех сторон. Разум затуманился, и даже дыхание стало мукой. Звенящий пульс приумножал неописуемую боль, которая рождалась в правом предплечье. Руку жгло, словно кисть отрубили топором. Адская боль разрослась и вскоре охватила грудь, живот и голову. Кавинант кричал, но не слышал своего крика, потому что слух пронзал тягучий зов смерти.
Боль стала демоном, лавиной, которая с головокружительной скоростью несла его в пропасть небытия. В ней было все, от чего Кавинант пытался освободиться, – все бесконечные муки, с которыми он боролся, чтобы обрести смысл жизни. Его несло сквозь волны
Уцепившись за тонувшие обломки разума, он открыл глаза.
Бред затуманил зрение. В мозгу мелькали какие-то серые призраки, грозя уничтожить маленький островок сознания. Но Кавинант не сдавался. Сделав колоссальное усилие, он заставил себя проморгаться, и зрение вернулось.
Он находился в лощине, привязанный к столбу. Вокруг лежали кучи хвороста. Пламя лизало края погребального костра.
Вокруг танцевали какие-то фигуры, похожие на языки огня. Они скакали и прыгали рядом с Кавинантом, как кровожадные вурдалаки. Пронзительные крики отражались от обломков скал на склоне холма и звенели у него в ушах. Мужчины с выпуклыми глазами, как у хамелеонов, и длинными крючковатыми носами злобно таращились на свою жертву. Женщины с огромными когтями и змеями вместо грудей проносились мимо него, как фурии, и судачили, хихикая, о смерти пленника. Дети с уродливыми лицами и тигровыми полосами на животах извергали из себя лягушек и непристойную брань.
От ужаса Кавинант едва не лишился рассудка. Он попробовал шевельнуть правой рукой, и это движение отозвалось в груди нестерпимой болью. На миг он почти потерял сознание.
Но потом ему на глаза попался Вейн.
Тот стоял спиной к равнине, наблюдая за бешеной пляской, как будто танцоры-чудовища затеяли ее исключительно ради его развлечения. Взгляд юр-вайла медленно скользил по участникам всей этой вакханалии, пока наконец не встретился со взглядом Кавинанта.
– Вейн! – прохрипел Кавинант, словно захлебывался собственной кровью. – Помоги мне, Вейн!
В ответ юр-вайл оскалился в язвительной усмешке.
Увидев это, Кавинант прикусил губу. Крик ярости вырвался из груди, и вместе с этим криком его мозг озарила ослепительная вспышка, которая разорвала ночь на куски.
Глава 15
“Потому что ты можешь видеть"
Нет. Никогда.
После того как Кавинант скрылся за гребнем холма, Линден Эвери уселась посреди каменной россыпи и попыталась разобраться в своих мыслях. Ее настроение стало мрачным, словно небо в грозу Как это часто случалось за последние годы, она вновь ощутила тщетность своей убогой жизни, в которой все ее усилия простить родителей не привели ни к чему, кроме глубокого отчаяния. Если бы сейчас Сандер или Холлиан заговорили с нею, она бы накричала на них и убежала прочь, куда глаза глядят.
Принятое решение пробило брешь в линии ее обороны, которой она окружила себя, сопротивляясь странной силе Кавинанта. Она не поддалась на его уговоры и теперь столкнулась с горькими последствиями этого выбора. Череда мертвых холмов, протянувшаяся с юга на запад, напоминала ей о том, что вопреки рассудку и логике она избрала смерть, когда ей предлагали жизнь.
О, как она была одинока. Сандер и Холлиан нашли поддержку друг в друге, поскольку оба не верили в целительную силу Анделейна. Их жизнь настолько зависела от Солнечного Яда, что они попросту боялись любых перемен. Сочная зелень Анделейна не являлась для них воплощением бодрости и здоровья.
Впрочем, Линден понимала их чувства. Сандер и Холлиан не представляли себя
Но разлука с Кавинантом тревожила Линден и не давала ей покоя. Она отказала ему в своей помощи, и он ушел, забрав с собой ее уверенность и лишив цели. Когда Кавинант переплывал Мифиль, лучи плодородного солнца плясали на поверхности воды и окружали его мириадами бликов, точно признавали в нем того, кому предстояло избавить Страну от проклятия. Линден могла бы скрасить его одиночество, но он предпочел уйти Он оставил ее ради холмов Анделейна. И в его жилах по-прежнему струился яд.
Теперь, когда ее существование лишилось смысла, она больше не хотела оставаться одна.
Однако Линден не сомневалась в своем решении. Ей пришлось пережить болезнь Кавинанта как свою собственную. И она знала, что не могла поступить иначе. Линден предпочла эту мертвую каменную пустошь сочному великолепию Анделейна, потому что понимала смерть лучше жизни и умела ограждать себя от ее влияния. Стараясь спасти Кавинанта, она поклялась, что никогда более не поддастся чувствам и не допустит, чтобы мягкость характера, приобретенная ею в Стране, возобладала над независимостью ее натуры. Линден еще могла хранить верность своей клятве, видя вокруг пустыню и мертвые скалы. Но она боялась расчувствоваться среди зеленых деревьев, вдохнув ароматы трав и вновь ощутив вкус щедрой алианты. Под гнетом смутной неуверенности она точно знала, что не устоит против такого соблазна.
Погруженная в мрачные мысли, Линден забыла обо всем, словно сидела в доме с закрытыми ставнями и запертой дверью. Вот почему она не сразу услышала предупреждающий крик Сандера, а когда услышала, то было уже поздно. Откуда ни возьмись появились какие-то люди с ножами и дубинами. Они набросились на гравелинга, когда тот попытался вытащить кинжал, и до Линден донесся глухой звук удара. Нападавшие оглушили Сандера и связали руки Холлиан, не дав ей вытащить свой маленький нож. Линден тоже не успела ничего предпринять, потому что ее сбили с ног и, пока она лежала, судорожно хватая губами воздух, ей связали руки за спиной.
Через минуту или две пленников поволокли от берега реки к лишенным растительности холмам.
Подчиняясь грубому насилию, Линден враз позабыла о своей клятве. Ее до глубины души возмутила жестокая наглость этих людей, которые, как видно, находили удовольствие в том, что делали. Она инстинктивно чувствовала, что ее собирались убить и сейчас тащили туда, где хотели исполнить это намерение. Тот же инстинкт подсказывал ей, что нападавшие служили пагубной силе, которая превратила эту местность в пустыню. Линден торопливо упрятала свои чувства подальше и постаралась не думать о том, что ожидало ее впереди.
Пленников ввели по узкому ущелью в каньон, где находилось настволье Каменной Мощи.
Линден еще никогда не бывала в настволье, и вид деревни неприятно поразил ее. Уродливые дома, неряшливые люди и кровожадная стерва, управляющая делами настволья, – все это абсолютно не совпадало с представлениями Линден о жителях Страны, таких как Сандер и Холлиан. Однако новые впечатления разом померкли, когда она увидела зловещий зеленый камень, приводящий местную гравелингу в безумный восторг. Камень источал Зло, и от этого Зла слепило в глазах и перехватывало дыхание, как от пахучей ядовитой кислоты. Мощь камня превосходила любую силу, с которой ей приходилось сталкиваться, и только могущество Солнечного Яда соизмерялось с ним. Ей стало понятно, почему деревня выглядела такой убогой и запущенной и почему так неряшливы и беспечны ее жители. Маленький осколок изумрудного камня разрушал красоту природы и души.