Раненое сердце
Шрифт:
На этот раз Сьюзен не смогла удержаться. Когда они подошли друг к другу, она подняла руки и обняла его за шею, а затем поцеловала в губы. На мгновение, но только на мгновение его руки тоже обхватили ее, и все его тело подчинилось ее чувству. Потом он мягко отстранил ее и посмотрел на нее растерянно.
— Мне нужно было увидеть тебя, — сказал он. — Но это не очень хорошо для нас обоих.
— Мне тоже очень многое нужно рассказать Тебе, — ответила Сьюзен. — Но сначала я хочу задать тебе один вопрос. Я должна знать.
— Давай пройдемся, — предложил он. Она взяла его руку и крепко сжала.
— Я никогда не думала, что мне придется спрашивать об этом кого-либо, — начала Сьюзен. — Но я должна.
— Если это то, о чем я думаю, то не надо, пожалуйста. Это нечестно, — сказал он.
— На войне и в любви все нечестно. А мы находимся и там, и там. По крайней мере, я, — ответила она. — Кроме того, все остальное тоже нечестно. Разве честно, что тебе придется отказаться от своей жизни и оказаться в тюрьме, так как твоя жена воровка?
Он резко остановился. Его лицо было злым.
— Ты не имеешь права так говорить, — отрезал он.
— Не имею права? Она сама мне в этом призналась.
— Что ты говоришь? Неужели ты с ней виделась?
— Она приходила поговорить со мной. Но вот вопрос, который я хотела тебе задать. Роджер, ты любишь ее?
— Она моя жена, — сказал он отрешенно.
— Это не ответ. Ты любишь ее?
— Я многим ей обязан.
— Ты любишь ее?
— Когда-то я так думал. Я боюсь, мы оба сделали ошибку, но сейчас неподходящий момент для выяснений. Мы женаты, и это все.
— Тогда я задам тебе другой вопрос, — настаивала Сьюзен.
Это были самые трудные слова из всех, которые ей когда-либо приходилось произносить. Но она заставила себя.
— Ты любишь меня?
Он отвел глаза и осмотрел парк, останавливая взгляд на влюбленных парочках.
И ответил медленно, не глядя па нее:
— Я думал, что в горах Мексики нашел то, что искал. Люди нуждались во мне, в моих знаниях. Я пытался заполнить свою жизнь работой. Забыл обо всем. Мне это нравилось, я получал удовлетворение от того, что делал. Но однажды случилась буря, и я встретил девушку. Все мои чувства до этого — ничто по сравнению с тем, что во мне разбудила она. Но я знал, кто она. Я знал, что бесполезно даже думать о ней в этом смысле. Мне пришлось закрыть свое сердце от нее. По крайней мере, я попытался это сделать.
Роджер взглянул на нее, и Сьюзен поняла, почему он говорил это отвернувшись.
В его глазах была любовь, безоглядная и нежная, без сомнений и колебаний.
— Да, Сьюзен, — сказал он мягко. — Я люблю тебя с тех пор, как впервые увидел, да простит меня Господь.
Сьюзен улыбнулась.
— Мне кажется, — проговорила она, — я сейчас расплачусь.
Забыв о присутствии других людей в парке, он схватил ее и крепко прижал к себе.
Некоторое время спустя они сидели на траве в тени дерева, и Роджер опять пытался объяснить безнадежность своего положения. Но Сьюзен была слишком счастлива, чтобы думать о темной стороне их жизни. Она очень хотела быть рассудительной, но при этом не слишком поддаваться отчаянию.
Сьюзен рассказала ему очень кратко о своем доходе в «Розамиру», о визите Хильды к ней прошлой ночью и теперь хотела услышать, что он сам знает о Дельгадо.
В конце концов, Роджер рассказал ей всю свою историю.
Хотя он не хвалился своими успехами в учебе, было заметно, что это много для него значит. Его отец тоже был доктором в Пенсильвании, он внушил сыну любовь к своей профессии. Они часто говорили о великих врачах и ученых прошлого, обсуждали различные открытия в медицине и проблемы снижения смертности.
Роджер уже пошел учиться и добился первых успехов, когда его отец умер, гордый и счастливый тем, что его сын сделает себе карьеру в профессии, которая так много значила для них обоих.
Вскоре Роджер понял, что работа практикующим врачом не соответствует его личным устремлениям. Ему нужно искать что-то другое. Он был уверен в себе и знал, что рано или поздно добьется того, чего хочет. Юноша изучал все, что только мог, расширяя свой кругозор в разных направлениях медицины, и ждал предложения, которое позволило бы ему полностью раскрыть свои способности.
Потом он встретил Хильду Стебенс. Их семьи дружили два поколения. Стебенсы — немцы из Пенсильвании — очень гордились своим происхождением. Они были той частью американской аристократии, которая определяется кровью, а не деньгами.
К тому времени благородная кровь в жилах стала тем единственным, что еще осталось у Стебенсов. Удача отвернулась от этой семьи, а все деньги были спущены на лошадей и женщин.
Хильда не сомневалась, что Роджер будет прекрасным мужем. Она видела его высокооплачиваемым доктором в Нью-Йорке. А себя она представляла в роскошном особняке, общающейся с высокопоставленными людьми, которые смотрели на нее как на жену красивого и богатого доктора.
Роджер женился на ней скорее из сочувствия, чем по страсти. Он хорошо понимал, какого было Хильде, когда все ее юношеские мечты развеялись. Ее друзья и подруги, с которыми она выросла, пользовались богатством своих семей. У Стебенсов же было только их фамильное древо, но полностью отсутствовала наличность в банке.
Они знали друг друга с детства. С большинства точек зрения это была замечательная пара. Две старинные уважаемые семьи объединятся, это хорошие перспективы в будущем.
Но Роджер не собирался стремительно наживать большие деньги. Он хотел жить с удобствами, но роскошь ему абсолютно была не нужна. Его больше интересовали его больные, чем здоровые друзья Хильды. Он часто возвращался с Работы поздно, много свободного времени проводил в клинике. Для него это было естественно, а Хильда считала это подлостью и предательством.
Вместо того чтобы воплотить в жизнь тот образ семьи, который она создала в воображении, он продолжал заниматься тем, что представляло интерес лишь для него.
Роджер рассказал Сьюзен эту историю не совсем так.
Он корил себя за все плохое в их жизни. Он рассказал о ссорах из-за того, что он не мог заработать тех денег, которые нужны были ей. Он считал себя виноватым.
Медицина для его молодой жены была только средством зарабатывания денег.
Быть доктором хорошо, особенно когда у тебя богатые клиенты.