Раненые звёзды – 2: Хрупкий мир
Шрифт:
С другой стороны действительно был вход. Даже трап частично сохранился, правда, лишившись половины лестниц.
– Похоже на спускаемый аппарат, – Кай повторил мои догадки, – только огромный. И без термозащиты. Непонятно, как они садились. Может, поле какое-то?
– Может, – кивнул я, – хотя силовые поля – это всё-таки другой уровень технологий. Эта штуковина выглядит… – за запнулся, пытаясь подобрать правильное слово.
– Примитивной? – предположил Кай.
– Точно, – согласился я, – примитивной. Хотя раньше бы у меня язык не повернулся назвать что-либо, явно принадлежащее ядерно-космическому веку примитивным.
– Будем подниматься внутрь, или
Я посмотрел на стремительно тающий на горизонте краешек солнечного диска.
– Поднимаемся, – ответил я, – только осторожно. Ступай только там, где уже наступил я. Эта штука насквозь гнилая. А я могу рассчитать нагрузки, чтобы её остатки выдержали мой вес.
– Принято, первый, – кивнул Кай.
Сразу за трапом было помещение, в котором я с некоторым трудом опознал шлюзовую камеру. Значит, всё-таки эта штука была рассчитана на космос. Сразу за шлюзом был прямой проход с относительно неплохо сохранившейся палубой. Стены и потолок когда-то, видимо, были облицованы каким-то полимером, но сейчас от него остались только полуразложившиеся лохмотья, свисающие с неряшливых клубков вспученных труб и проводов.
Коридор заканчивался полуоткрытым ржавым люком. Оставшийся проход, впрочем, был достаточно широким, чтобы его можно было спокойно пройти, даже не задевая переборки.
Внутри было шарообразное помещение, заполненное таким же технологическим хламом. Кое-где угадывались следы того, что когда-то, видимо, было мониторами. Осмотрев стены, я направил луч фонарика в центр. Там, спинка к спинке, стояли остовы четырёх кресел, на которых застыли четыре человеческих скелета в том, что когда-то было одеждой.
Кай вошёл в помещение вслед за мной. Посветил на останки экипажа. Потом, осторожно ступая по захламлённой палубе, подошёл к ним ближе.
– Вроде бы люди… – сказал он, внимательно оглядывая скелеты, – все кости на месте.
Моё внимание привлекла поверхность возле одного из кресел. Она была похожа на выдвижной столик, на который нагромоздили кучу хлама. Кое-что из этой кучи напоминало по форме книги или блокноты. Я подошёл ближе, и аккуратно, перчаткой смахнул слой пыли и грязи.
Видимо, это действительно были книги, или журналы, или какие-то другие аналоги печатных носителей информации. Под слоем грязи оказалась обложка, покрытая какими-то совершенно незнакомыми мне значками.
– Кай, подойди-ка, – попросил я, – глянь. Это похоже на какой-то из марсианских языков?
Я поднял глаза, и обнаружил, что Кай уже отошёл от скелетов. Его заинтересовала конструкция, похожая на огромную астролябию, установленная прямо в центре помещения. Напарник протянул руку к чему-то, закреплённому в самом её центре.
Я не сразу понял, что вижу. Может, потому, что в первую секунду просто не поверил своим глазам. Сначала я подумал, что перед нами был тот самый тюрвинг, который когда-то отыскал в другой могиле, в Подмосковье. Но нет – этот артифакт был очень похож внешне, но имелись и отличия. Полоса зарядов на нём светилась тусклым красным светом, а не голубым, как на моём тюрвинге. И она была сплошной. Никакого намёка на отдельные патроны.
– Стой! – крикнул я, – не трожь!
Но было поздно.
Кай замер, схватившись за рукоятку тюрвинга, и посмотрел на меня с недоумением.
– Не двигайся, – сказал я, – очень осторожно отпусти эту штуковину. И очень медленно отойди. Возможно, всё обойдётся…
– Ты знаешь, что это такое? – спросил он, медленно расслабляя пальцы, держащие рукоятку.
– Да, – кивнул я, – очень похоже на ту штуку, с помощью которой я попал
Кай так широко открыл глаза, что мне даже показалось, будто они вспыхнули отражённым светом, как у кота.
– Ох и ничего себе… мы сможем вернуться в прошлое?
– Нет, – я покачал головой, – не знаю. Это другой тюрвинг. Рукоятка отличается. Ну, чего ты застрял? Давай, плавно убирай руку и отходи.
Кай натянуто улыбнулся и ответил:
– Не могу.
– Что ты задумал?
– Ничего я не задумал. Не могу ладонь разжать. Эта штуковина как приклеилась.
– Стой. Не двигайся. Ничего не делай. Я думаю.
И я действительно задумался. Используя все способности.
Кресла. Амортизаторы. Расчет перегрузок, для которых они предназначены. Нет, эта штуковина, в которой мы находились, не могла быть космическим кораблём. Несмотря на шлюзовые камеры и исходную герметичность корпуса. Кресла не были предназначены для сильных перегрузок. Скелеты в креслах. Реконструкция. Это был совсем новый опыт – перед моими глазами останки обрастали плотью, наполнялись мышцы, натягивались сухожилия. Слишком массивное сложение для того, чтобы их можно было считать уроженцами Марса. Ещё одни путешественники в прошлое из привычного мне мира? Если и так – то точно не с помощью тюрвинга. Иначе они попали бы сюда голыми. Одежда. Реконструкция. Манера кроя не земная и не марсианская. Что-то совсем иное. И эмблемы – незнакомые значки и символы. Нагрудный знак – что-то вроде вышитой пиктограммы, изображающей Солнечную систему. Фаэтона на схеме нет. Всю систему пронзает тонкая изогнутая стрела, которая начинается у второй планеты.
Значит, венерианцы.
Но как они попали на Землю на этой штуковине? Нее время думать об этом. Надо понять, что происходит с Каем, и как его вытащить!
– Странное чувство, – сказал напарник, преувеличено спокойным голосом, – как будто оно прорастает в меня…
«Думай же!» – скомандовал я себе.
Установка с тюрвингом. Это просто. Очень похоже на прицельный механизм. Вот только как он стреляет? Из центра конструкции? Ничего похожего на пушечные порты или амбразуры. Дальше ещё интереснее. Сам механизм, и его основание – единый монолит. Частью этого же монолита являются силовые конструкции сферы, внутри которой мы находимся. Ясно, что эту штуковину построили вокруг тюрвинга, чтобы использовать какие-то его свойства, не прикасаясь к нему.
Это что, что-то вроде двигателя?
«Не время!» – одёрнул я себя. Хотя думал я очень быстро, мир вокруг будто застыл. Но мои исследования никак не приближали меня к цели – вытащить Кая.
Сам тюрвинг. Тёмное пятно. Ни внутренней структуры, ни намёка на принцип действия не разглядеть.
Рука Кая. Уже толще, чем положено. Перчатка на какое-то время сдержала то, что пыталось в него проникнуть, но видно это нечто уже преодолело барьер. Напарнику больно – я это легко считывал, несмотря на его попытки скрыть очевидное.
Выхода нет.
Кроме, разве что, одного.
Каков шанс на то, что этот тюрвинг тоже окажется мне послушным, и меня не убьёт?
Очень высокий. Почти девяносто процентов. Ведь меня уже послушались два тюрвинга. Уникальный случай в истории, если верить Кате.
Не размышляя больше, я одним прыжком преодолел разделяющее нас расстояние. Сорвал перчатки. Обеими руками взялся за тюрвинг, стараясь выдавить ладонь Кая с рукоятки.
Он не выдержал, и зашипел – от боли. Руку пришлось буквально отдирать от рукоятки тюрвинга – вместе с остатками перчатки и кожей. На пол с глухим звуком упали первые крупные капли крови.