Ранний Азимов (Сборник рассказов)
Шрифт:
Часы показывали один час тридцать пять минут.
Хейс заметил мой взгляд.
— Да, — сказал он, — осталось всего три четверти часа. Мне следует поторопиться. Встреча со странной планетой не могла не заставить меня задуматься, и я пришел к интересному выводу', учитывая теории о космических лучах и новых звездах, которые уже разрабатывал.
Он глубоко вздохнул.
— Представьте, если сможете, наш космос как облако или… суператом, который…
— Прошу прошения, — воскликнул, вскочив на ноги Себастиан. — Вы собираетесь основать ваши объяснения на сравнении звезд с атомами или солнечных
— Почему вы спросили? — спокойным тоном поинтересовался Хейс.
— Потому что, если так, я потребую немедленной дисквалификации. Веру в то, что атомы являются миниатюрными солнечными системами, можно сравнить с верой в Птолемееву систему мира. Данная идея не признавалась ответственными учеными даже на заре атомической теории.
Я кивнул.
— Джентльмен прав. Такая аналогия в качестве объяснения не признается.
— Протестую, — отчеканил Хейс. — В школьном курсе элементарной физики или химии во время изучения свойств газов, ради упрощения объяснения, молекулы представлялись крошечными биллиардными шарами. Это означает, что молекулы газа — биллиардные шары?
— Нет, — вынужденно согласился Себастиан.
— Это означает, — не унимался Хейс, — что молекулы газа в некоторых ситуациях ведут себя как биллиардные шары. Таким образом, действие одного предмета проще визуально представить, изучая действия другого. Я просто пытался описать явление в нашем мире звезд и для упрощения сравнил его с аналогичным, хорошо изученным явлением в мире атомов. Разве подобное означает, что звезды — увеличенные атомы?
Он сумел склонить меня на свою сторону.
— Ответ обоснован, — сказал я, — можете продолжить объяснение, но если председатель примет решение, что использована ложная аналогия, вы будете дисквалифицированы.
— Хорошо, — согласился Хейс, — на мгновение мы перейдем к другому вопросу. Кто-нибудь из вас помнит первые атомные электростанции, которые существовали сто семьдесят лет назад, и принцип их действия?
— Насколько я помню, — пробормотал Левин, — для выработки энергии в них использовался классический метод деления урана. Уран бомбардировался медленными электронами и расщеплялся на технеций, барий, гамма-лучи и еще большее количество нейтронов, обеспечивая циклический процесс.
— Верно! А теперь представьте, что звездная Вселенная действует как — напоминаю, это метафора, которая не должна пониматься буквально, — тело, состоящее из урана, и звездная Вселенная подвергается бомбардировке извне объектами, оказывающими воздействие как нейтроны в атомном масштабе.
В случае удара такого супернейтрона Солнце взорвется, расщепившись на излучение и еще большее количество супернейтронов. Другими словами, возникнет новая звезда. — Он окинул всех взглядом в поисках несогласных.
— Есть обоснования вашей идеи? — спросил Левин.
— Два. Первое — логическое, второе — экспериментальное. Начнем с логического. Звезды преимущественно находятся в состоянии равновесия материя — энергия и вдруг, без наблюдаемых изменений, спектральных или других, взрываются. Взрыв свидетельствует о нестабильности. Но где? Не внутри звезды, потому что она находилась в состоянии равновесия в течение многих миллионов лет. Не в определенной
— Полагаю, вы имеете в виду лишенную гравитационного поля планету! — негодующим тоном воскликнул Мерфри.
— Именно так.
— Тогда почему вы решили, что это супернейтрон? Вы не можете использовать свою историю в качестве доказательства, потому что используете сам супернейтрон, чтобы подкрепить теорию. Нельзя выдвигать в качестве доказательства то, что само нуждается в доказательстве.
— Я знаю, — холодно заметил Хейс. — Вернусь к логике. Мир атомов наделен когезионной силой, заключенной в электромагнитном заряде электронов и протонов. Мир звезд обладает когезионной силой, заключенной в гравитации. Эти две силы аналогичны только в обшем аспекте. Например, существуют два вида электрических зарядов — положительный и отрицательный, но только один вид гравитации, не считая незначительных отличий. Тем не менее аналогия пока кажется мне допустимой. Нейтрон, в атомном масштабе, является материей без атомной когезионной силы — электрического заряда. Супернейтрон, в межзвездном масштабе, должен быть материей без звездной когезионной силы — гравитации. Таким образом, обнаружив тело без гравитации, я сделал вполне разумный вывод, что это супернейтрон.
— Вы считаете сие строго научным доказательством? — насмешливым тоном спросил Себастиан.
— Нет, — сказал Хейс, — я считаю его логичным, не противоречащим ни единому известному мне научному факту. Кроме того, он является вполне последовательным объяснением образования новой звезды. В данный момент этого вполне достаточно для обсуждаемого нами вопроса.
Мерфри внимательно рассматривал свои ногти.
— И куда же направляется этот ваш супернейтрон?
— Вижу, вы сами поняли, — мрачным тоном произнес Хейс. — Как и я в свое время. Сегодня в два часа девять с половиной минут он попадет в Солнце, и через восемь минут возникшее в результате взрыва излечение уничтожит Землю.
— Почему вы не сообщили об этом? — пролаял Себастиан.
— Какой смысл? Ничего нельзя сделать. Мы не способны манипулировать астрономическими телами. Всей существующей на Земле энергии не достаточно, чтобы изменить траекторию огромного тела. Внутри Солнечной системы бежать некуда, потому что Нептун и Плутон превратятся в газообразные облака вместе с другими планетами, а межзвездные полеты для нас по-прежнему невозможны. Человек не способен независимо существовать в пространстве и, следовательно, обречен.
К чему говорить об этом? Что произошло бы, если б я убедил всех, что Земле уже подписан смертный приговор? Волна самоубийств, преступлений, оргий, появление огромного количества спасителей, проповедников и также совершенно ничтожные и тщетные попытки спастись. В конце концов, чем плоха смерть от новой звезды? Мгновенная и безболезненная. В два семнадцать вы еще здесь, а в два восемнадцать превратились в массу слаборадиоактивного газа. Смерть настолько быстра и проста, что ее даже трудно назвать смертью.