Ранний старт 3
Шрифт:
— Не в курсе. Должно быть субтропики, но что-то прохладно там. Я, конечно, искупался в море, но больше из вредности. Как это, на море и не окунуться. Вода градусов 16–17 и местные говорят, что это почти рекорд.
— Субтропический там климат, всё правильно. А у нас какой, кто скажет?
— Уверенный! — Заявляет под общий смех Литвинов. От улыбки не удерживается и Кобра. Она по характеру не очень соответствует прозвищу. Если и змея, то большая, уверенная и спокойная.
Чувствую, как моментально втягиваюсь в школьную жизнь.
Урок
— Колчин, вернулся? Хорошо. На май никаких мероприятий не планируй, — так встречает моё появление физкультурник. — У меня на тебя большие планы…
— За меня уж всё решили, Пётр Фомич, — начинаю огорчать учителя с первых слов. — С 12-го по 16-ое у меня сборы в Питере. Плюс день приезда, день отъезда, в общем, с 11-го по 17-ое меня в школе и городе не будет.
— Какие ещё сборы?! — Возмущается физкультурник. — Почему не знаю?!
Класс тоже смотрит на меня заинтересованно, вытягивая шеи и ломая строй. Не знают? Надо же… самое главное мимо ушей прошло.
— Меня включили кандидатом в национальную сборную России, — информирую учителя максимально благонравно. — Из нас сформируют команду для участия в международной олимпиаде по математике. В будущем году она будет, в сентябре. В Токио.
В зале тихо, как при забаве «замри-отомри». Оглушённый моими вескими, как удары кувалдой по башке, словами Пётр Фомич тоже принимает участие в этой игре. Наверное, такие же лица могут быть у подростков и учителей в какой-нибудь провинциальной школе, где вдруг узнают, что у них учится натуральный наследный принц не самого маленького королевства. Родного или соседнего.
Что-то затягивается молчание. Ещё немного и станет тягостным. Да, физкультурник наш не славится умением находить выход из щепетильных ситуаций. Выхожу из строя, резко взмахиваю рукой и отдаю единственную имеющую сейчас смысл команду:
— Отомри!
Меня тут же выручает Иринка, вернее, её непобедимая смешливость. Она прыскает от смеха, за ней остальные. Обстановка разряжается.
Одноклассники, а пуще одноклассницы, меня ещё потерзали. Но, так или иначе, все понемногу привыкают к изменениям реальности, которые внесли мы с Сутыгиным.
2 мая, время 15 часов.
Здание городской администрации.
Интересно, Анатолий Иваныч как относится к тому, что я сейчас в кабинете Тамары Сергеевны наговорил. По лицу не скажешь, не один я умею покерфейс держать. Зато Паша злорадно ухмыляется. Сам-то он помалкивал, но не надо быть телепатом, чтобы видеть, что он всей душой на моей стороне.
Пару десятков минут назад. Второй вопрос, который поднял после темы сборов российской команды, выглядит жутко скандальным. Кстати, пообещали оплатить поездку. По командировочному отчёту.
— Пожалуй, я откажусь от премии, Тамара Сергеевна.
— Мне тоже не надо, — подаёт голос Сутыгин.
А ведь мы не сговаривались! Вот что значит математик. Быстро соображает. А я пытаюсь хоть что-то считать с лица Тамары Сергеевны. Никак не могу понять… она что, не в курсе?! Ах, ты ж ржавый якорь вам в самые глубокие места переворотом через трухлявое коромысло! Не знает!
— Тамара Сергеевна, видимо, надо объяснить, почему? Не вопрос. Если мы ничего не получим, областное руководство все посчитают жлобами, а нам посочувствуют. Но если мы возьмём эти премии — над нами смеяться будут.
— Почему?! — Точно! Не знает и не понимает.
— Нам москвичи рассказывали. Москва и Московская область платят своим сто тысяч только за участие. Призёрам — триста, победителям — полмиллиона…
— Виктор, у них бюджеты другие… — начальница пытается справиться с шоком от таких цифр. Натурально, для неё — новость!
— В тысячу раз бюджеты отличаются? По Московской области по разным олимпиадам, — математике, химии, физике, другим предметам, — победителей и призёров десятки человек. Если не сотни. А сколько участников? Может и тысячи. И всем платят вот так. А нас-то только двое.
Наглядно показываю, что они просто жлобы на этом фоне. Что подтверждает Анатолий Иваныч, да и Тамара Сергеевна не спорит.
— Да, вы первые, других нет. Мои физики тоже ничего не взяли, — вздыхает директор.
— Мне такая премия не нужна. Там же ещё налоги, так что на руки только сорок три с половиной тысячи. Повторяю: не хочу, чтобы надо мной смеялись.
По мере разговора просветлённая радость начальницы бесследно испаряется. Аж лицом темнеет. Но говорит спокойно:
— И на какую премию ты бы согласился?
Сейчас самому трудно сказать. Дали б сразу мне — сотню, Паше — полсотни, не возражал бы. А при таких делах срабатывает закон торговли: сразу не угадал с суммой — готовься открывать кошель шире, чем мог бы.
— Призёру — сотню, мне больше. Скажем, раза в два, — язык не отвалится сказать.
Запросы мои женщина воспринимает спокойно. На этом прощаемся.
Замечаю лёгкую ухмылочку на лице директора, когда в его жигулёнок садимся.
7 мая, время 15–20.
Дворец культуры. Танцкласс.
Чуть менее шумную встречу мне устраивают в группе. Во взглядах наряду с ошарашенностью ощущаю некоторое недоумение, похожее на вопрос «А что так МОЖНО?». Одновременно дрыгоножеством заниматься и профессиональных умников-ботанов оставлять за собой в пылевом облаке?
Не только можно, но и нужно, — пытаюсь донести эту мысль всем своим видом.