Ранний старт 4

Генрих

— Можем ими закончить, — и любезно поясняю: — Твоим первым словом было «ты», заметь, не «мы», а «ты». Самым первым словом, отделил меня от себя. То есть «мы» — для тебя не существует.

Общее и немного тягостное молчание.

— Неверие в достижимость конечной цели — практически гарантия провала, — объясняю уже мягче. — Ты не веришь в меня, у тебя вызывают насмешку первые же слова. Ты с кем, мастер культуры?

— Скорее, культуризма, — хихикает Куваев, тем самым снимая напряжение.

— Прежде чем требовать с меня вхождения в «мы», не следует ли сначала ознакомить с планами, — Игорь берёт себя в руки и переходит на свой обычный рассудительный тон.

Честно говоря, удивлён. Факультет космических исследований, один из его студентов особо не скрывает своих наполеоновских планов космической экспансии. Казалось бы, этих вводных достаточно для вывода, что совсем неосведомлённых нет. С особым удивлением осматриваю девушек, я чего-то о них не знаю?

— Что ты так смотришь? — от имени женской части вопрошает Люда.

— Я говорил, что трещать о наших планах на каждом углу не надо. При этом не верю, что никто из вас нигде ни словом.

Девочки переглядываются. На этот раз берёт слово Вера:

— Конечно, мы назойливо не рекламировали. Как-то раз в компании сказала о тоннельном запуске. Все почему-то начали обсуждать электромагнитный разгон, нас никто и слушать не стал…

Дальше всё ясно, и девушка останавливается.

— Ты тоже не заинтересовался? — возвращаюсь к Овчинникову.

— Я как-то не любитель пустопорожней болтовни… — пожимает плечами.

— Кто-нибудь возьмёт на себя труд предельно кратко изложить в общих чертах наши планы?

Все с радостной готовностью сваливают эту почётную обязанность на меня.

— Хорошо. Слушай внимательно. Главная цель — вернуть лидерство в космосе. И даже более того, сделать лидерство подавляющим. Технический план такой: строим космодром с иным, нетрадиционным способом запуска. Шахтный или тоннельный способ. За счёт этой и других мер добиваемся кратного увеличения процента полезной нагрузки. Доведение до восьми — десяти процентов считаю гарантированным результатом. Не исключаю и пятнадцати — двадцати.

В паузе ненавязчиво сканирую реакцию. Оттенок недоверия есть, но не более того.

— По завершению создания инфраструктуры на Земле приступаем к строительству сверхтяжёлой орбитальной станции, которая станет космическим доком. В том числе. Лунный модуль, тоже приличных размеров, будет строиться там. Оттуда же и запускаться. Расчётная сухая масса лунного модуля порядка двухсот тонн. По прилунению преобразуется в стационарную лунную базу. Разумеется, обитаемую. После этого остаётся выстроить логистику и начать масштабное освоение Луны. Примерно так.

Игорь качает головой:

— Какой срок отводишь на эту авантюру?

— Космопорт должен заработать не позже, чем через шесть-семь лет. Через десять Луна начнёт активно осваиваться. К тому времени мы создадим мощную космическую корпорацию с многомиллиардными оборотами. Разумеется, она будет под нашим контролем. Когда говорю о миллиардах, имею в виду не рубли.

— Монгольские тугрики? — не удерживается от шутки.

Однако никто не смеётся, даже смешливый Куваев. А я смотрю немигающим взглядом. Напряжение нарастает до предельных значений. Он мне нужен, поэтому так и распинаюсь. Иначе не приглашал бы.

— Мне надо подумать…

— О чём тут думать?! — не выдерживает Ольховский.

Скорее от девочек ожидал бы возмущения. Гляди-ка, незаметно и постепенно Юрик стал фанатом идеи. Тоже не понимаю, как можно относиться к этому равнодушно, но это я.

— Надо подумать, — твёрдо отвечает Игорь.

— Думай. Андрюш, сообрази нам чайку… — большинство, однако, пожелало кофию, и я пошёл у него на поводу.

— Вот пока кофе пьём, — тяну к себе парящую чашку, — у тебя есть время на раздумья.

— Ты не слишком щедр, — усмехается Игорь, ухватывая круассанчик из горки на блюде. Мы не с пустыми руками к Андрею пришли.

— А ты думал, как мы собираемся провернуть такую гору дел за несколько лет? Если будешь думать два дня, значит, на два дня позже полетит первая ракета. Отнимешь у нас десять минут — первый старт будет отложен на десять минут.

Время вышло, когда отодвинул от себя пустую чашку:

— Так что времени на раздумья у тебя больше нет. Либо ты соглашаешься и впрягаешься, либо нет. Тогда мы обойдёмся без тебя, а твою работу выполнит кто-то другой.

Есть подлинная причина, почему я так давлю на Игоря, почему окончил школу на три года раньше и почему перескочил через курс. Только до сих пор не удосуживался назвать её ясно и прямо: жгучее нетерпение. Оно же — главная причина того, что на многие десятилетия процесс не растянется. Оно же определило мне предельный срок того, когда стартует первая ракета с моего космодрома. Какие ещё шесть-семь лет? Пять, не больше, — такую поправочку дал клокочущий и набирающий силу вулкан внутри меня.

Набирать силу он стал, когда я понял, что не один. Есть крупные фигуры — не исключено, что в правительстве тоже, — которым тоже не по нутру, когда Роскосмос переводят в обслуживающий персонал. Наблюдателям открыто признался, что меня устроит только роль единоличного лидера будущего агентства. Полагаю, умные Наблюдатели понимают, что вернуть России доминирующие позиции в космосе может только амбициозный лидер авторитарного стиля.

Соглашается Игорь, куда он денется. После этого распускаю собрание, сам остаюсь с Песковым. Нам много чего надо обсудить.

Время 17:50.

— Технические тонкости оставь себе, Андрюх. Другое надо обсудить.

Останавливаю его попытки углубиться и расшириться. Главное поймал, общий формат данных, мне больше не надо. Сам тоже попробую, вернее, сначала сам, только потом можно отдавать на откуп широкой публике.

Мы остались одни, поэтому позволяем себе говорить открытым текстом, ничего не пряча намёками.