Раньше умрешь, раньше взойдешь
Шрифт:
— Но успеем ли вовремя? — спросила я. — Прежде чем Рон посмотрит будущее и отправит кого-нибудь остановить нас? Я не думаю, что светлый жнец поверит в то, что я пытаюсь спасти этого парня, когда над душой стоит Накита, готовая в любой момент убить его, если у меня не получится убедить его изменить свое мнение. Ты бы поверил?
Барнабас покосился на Накиту, которая вцепилась в свою сумочку.
— Конечно, поверил бы, — сказал он, но это было ложью. — Мэдисон, не переживай. Мы найдем его. У тебя просто нервное перевозбуждение перед первым предотвращением скашивания.
— Это
— Это решает Мэдисон, — краснея, парировал Барнабас.
— Ну, мне пора! — прозвенела Грейс, распространяя мягкий свет от мелькающих крыльев и запах клубники. — Мне было сказано доставить вас сюда, а потом держаться в стороне.
— Ты оставляешь нас? — взволнованно спросила я, но что-то в словах Грейс привлекло мое внимание. — Держаться в стороне? — повторила я, и ее свечение стало почти болезненно-зеленым, — Но не оставить нас? Черт побери, Грейс, ты шпионишь за нами?
Барнабас озабоченно выпрямился, а Грейс издала пронзительный стон.
— Не сердись! — воскликнула она. — Серафимы в смятении, и они хотят гарантий, что есть хоть какая-то вероятность изменения выбора меченого. Вот почему ты получила это скашивание, Мэдисон. В политике всегда происходят изменения, когда вступает в должность новый хранитель времени, но никто ещё не пытался добиться того, чего хочешь добиться ты. Они не считают, что жнец сможет продемонстрировать человеку возможность сделать иной выбор, не оказавшись при этом обнаруженным. Особенно, если за это возьмутся работающие вместе светлый и темный жнецы. Если Барнабас и Накита не смогут справиться с этим с твоей помощью, как они будут это делать без тебя?
Я помогаю Барнабасу и Наките? Растерявшись, я задумалась. Все о чем я думала — как спасти этого парня, а не как создать прецедент, которому смогут следовать другие. Но даже мне было понятно, что Рон не скашивает души собственноручно, а посылает за ними своих светлых жнецов, переходя к следующей душе.
— Вместе? — уточнила я, глядя на Барнабаса и Накиту — у обоих был больной вид. — Почему им нужно, чтобы они были вместе?
— Потому что, если светлый жнец не сможет должным образом повлиять на выбор, серафимы хотят, чтобы темный жнец немедленно скосил неудачника, — весело пропел ангел-хранитель. — И я не шпион! Я контролер!
— О да, существенная разница! — воскликнула я и сжалась на стуле, когда парень, читающий журнал, посмотрел на нас поверх страниц.
— Да, это не та работа, которую ты хотела, — отрезала Грейс. — Зачем серафимам поддерживать твои идеи, если ты собираешься отказаться от своей должности, как только получишь свое тело и снова станешь живой?
Лицо Накиты застыло, тень страха промелькнула в ее взгляде.
Вот дерьмо.
Шум крыльев Грейс, казалось, становился все громче. Накита не сводила с меня глаз. Это выглядело так, будто я уже оставила ее — я, человек, который поколебал ее прекрасную ангельскую мудрость своим человеческим пониманием смерти.
Она стала чужой среди своих темных собратьев, и я была единственной, кто мог бы помочь ей осознать почему, видя, как мои воспоминания
— Ну, может, если бы они больше ценили мои идеи, я могла бы остаться на этой работе после того, как найду свое тело, — произнесла я громким шепотом. Это был не первый раз, когда я допускала такую возможность, после обретения моего тела. В действительности, хранители времени не должны быть мертвыми — как правило. Я думаю, я была первой. Но я не останусь во главе системы, идеалов которой не разделяю. Либо они позволяют мне поступать, как я считаю нужным, либо я на них не работаю.
— Я не верю в судьбу, которую нельзя изменить, и не стану посылать темных жнецов скашивать души людей, которые не знают, что у них есть выбор, — сказала я, зная, что через нее мои слова будут услышаны.
— Если серафимы хоть немножко не пойдут мне на встречу, я не собираюсь это делать, живая или мертвая.
Я спорила с небесами, но мне было все равно. Грейс молчала, свечение вокруг нее стало ярче.
— В любом случае, я не понимаю, почему ты хочешь быть живой, — пробормотала она, вероятно, готовая уступить в этом. — Это ужасно. Я имею в виду — у тебя же жидкость выделяется из всех отверстий, и ты не сможешь постоянно бодрствовать.
— Ага, а еще мы едим, — кисло сказала я, — Знаешь ли ты, как много времени прошло с тех пор, как еда казалась вкусной?
Это конечно хорошо, что мне это не нужно, а то я бы давно померла с голоду.
Она издала крошечный вздох, новая обязанность окутала меня как вторая кожа. Прекрасно. Я не только должна была спасти этого парня, но еще и научить Барнабаса и Накиту сотрудничать в процессе этого? Великолепно. Просто долбанное великолепно.
— Ну, ты же не думала, что это будет так легко, да? — послышался с середины стола голосок Грейс, сияние вокруг нее усилилось, переливаясь всеми цветами радуги, она взметнулась вверх и исчезла в высоком окне, подобно падающей вверх звезде. Казалось, мы остались одни, но я готова была спорить, что она наблюдала за нами.
Все молчали. Я перевела взгляд с Барнабаса на Накиту, которая с мрачным выражением лица подчеркнуто игнорировала меня.
— Пойду, закажу коктейль, — неожиданно объявила я. Конечно, голода я не испытывала, но мне нужен был предлог отойти от них на минуту. — А вы, ребята, хотите что-нибудь?
Не дожидаясь ответа, я встала, запнулась и чуть не рухнула на отодвинутый кем-то стул. Восстановив равновесие, я замерла и аккуратно задвинула его под стол, стараясь, чтобы это выглядело так, будто именно это я и хотела сделать. Когда я подходила к сети ресторанов, клянусь, я думала, что слышу хихиканье Грейс.
Я вышла из школы с чувством, что делаю что-то важное, значимое, а сейчас испытывала нечто, похожее на разочарование. Это не были незнакомые эмоции, но это был первый раз, когда чья-то жизнь висела на волоске. Выбрав ресторан, около которого не было очереди, я опустила руки на стойку и стала разглядывать меню, не особо вчитываясь в него. Мой папа давал мне деньги на обед, но не то, чтобы я особо нуждалась в этом в последнее время. Дерьмо, нужно написать ему сообщение, что я могу задержаться после школы.