Раны и шишки
Шрифт:
– Обещаю, что этого больше никогда не будет!
– Вы ведь подрались из-за Петси, не так ли, Игэн?
Он сразу же ушел в себя. Она продолжала настаивать:
– Шон мне обо всем рассказал.
– Лучше бы он держал язык за зубами!
– Послушайте меня, Игэн: Петси – моя племянница… И, как племянницу я люблю ее, но она – не жена вам.
Он возмутился:
– Не говорите так, Нора! Я люблю Петси!
– За что?
– За что?… Ну… я просто ее люблю и все!
– Нет, Игэн. Вы ее любите или вам кажется, что вы ее любите, потому что она красива и кокетничает с вами… Она ведь кружит головы всем парням и – да простит меня Господь! –
Он переменился в лице.
– Вам должно быть стыдно говорить такие вещи о собственной племяннице! Я люблю Петси! И она тоже меня любит! Мы все равно поженимся, хотите вы этого или нет!
Она вздохнула.
– Боже мой! Насколько мужчины могут быть слепы, Игэн… Петси не любит вас, и я уверена,– она будет вам плохой женой! А Кэт вас просто обожает – ее мать говорила мне об этом… С того или почти что с того дня, как она научилась ходить, она думает только о вас… Она в десять раз лучше сестры, но не пытается никому вскружить голову!
Он проворчал:
– И правильно делает! Кому нужна девушка, которая только и умеет, что подметать, мыть, стирать и вязать?
– Умному человеку, но не такому, как вы, Игэн О'Мирей!
Миссис Нивз вышла из комнаты с видом оскорбленной королевы и направилась к себе обдумывать невероятную месть. Немного обескураженный таким поворотом дела, Игэн решил взглянуть в зеркало. Его лицо было похоже на бифштекс, над которым хорошо поработали молотком! На бифштекс, который, с точки зрения свежести, оставлял желать лучшего! Из расквашенных губ все еще сочилась кровь, под левым глазом красовался синяк, отливавший всеми цветами радуги, белел крест из лейкопластыря, а правый глаз не открывался вообще. Конечно, с таким лицом трудно рассчитывать на благосклонность родителей, у которых просят руки их дочери. И он решил переждать несколько дней, прежде чем предпринять этот жизнеопределяющий поход в дом Лэканов. Петси сумеет его понять. Странно, по все или же почти все не любят Петси. Конечно, ей не могут простить того, что она красивее, элегантнее и веселее других. Ясно, что Нора не понимала какая замечательная девушка ее племянница. Вспомнив о вчерашнем вечере, Игэн не смог сдержать улыбку, которая из-за расквашенных губ оказалась похожей на гримасу. А какая драка получилась! И все это – из-за одной из красивейших, если не самой красивой, девушек, которую когда-либо видывал Бойль со времени своего основания! Несколько местных полицейских из предосторожности предпочли наблюдать побоище со стороны. Кажется, суперинтендант [1] Мик О'Коннел и сержант Саймус Коппин, как отличные спортсмены, восхищенные этой замечательной дракой, решились вмешаться только тогда, когда перевес оказался на той стороне, которая больше этого заслуживала.
1
Суперинтендант – у протестантов духовное лицо стоящее во главе церковного округа (Прим ред.)
Около двенадцати дня дядюшка Оуэн попросил племянника незамедлительно подняться в его кабинет. Войдя в него, Игэн не без удивления отметил, что поблизости не было видно ни одной бутылки. Это не предвещало ничего хорошего, что собственно и случилось.
– Игэн, я рассержен и даже чертовски рассержен! Не потому, что вы от души подрались с какими-то парнями, а за то, что вы устроили это всеобщее побоище в честь Петси Лэкан.
Даже дядюшка что-то имел против возлюбленной О'Мирея. Игэн тотчас же нашелся:
– Она была со мной, а один тип стал приставать, чтобы она шла танцевать с ним.
– Это еще одно доказательство того, что в ваше отсутствие она танцует с кем попало, племянник!
– Послушайте, дядя!
– Да, племянник!
– Если бы вы… если бы вы не были собой, я надавал бы вам по физиономии!
– И что бы от этого изменилось?
Сбитый с юлку столь прямым вопросом, Игэн опять перешел к своим чувствам,
– Я люблю Петси Лэкан! Она будет моей женой! И я запрещаю кому бы то ни было говорить о ней в неуважительном тоне!
– Пусть сначала научится сама себя уважать!
Игэн издал яростный рев и, чтобы не поднимать на дядюшку руку, схватил кресло и приподнял его, готовясь с силой стукнуть об пол. Доктор Дулинг спокойно заметил:
– Племянник, не ломайте, пожалуйста, мебель, которая пока еще вам не принадлежит!
– И никогда не будет мне принадлежать! Я ни на минуту не останусь в доме, где клевещут на будущую мать моих детей! Прощайте, дядя!
– До свидания, племянник. Прежде чем собрать чемоданы, окажите любезность поведать мне о реакции мисс Лэкан, когда она узнает, что вы остались без денег и без обеспеченного положения в обществе.
В последовавшем за этим исступленном крике Игэна можно было разобрать слова о его уверенности в отсутствии меркантильных соображений у его девушки, в том, что у него хватит ума, дабы обеспечить себя, не прибегая к дядюшкиному кошельку, в том, что вся Ирландия готова радостно принять такого доктора, как Игэн О'Мирей и, наконец, в том, что настоящей любви не до низких расчетов, достойных одних лишь стариков, позабывших о великодушии их молодости.
И все же, идя по улицам Бойля к Лэканам, Игэн почувствовал некоторое беспокойство. Когда Игэн предстал перед семейством Лэканов, оно как раз заканчивало обед. Увидев его, Мив всплеснула руками:
– Боже мой, как можно доводить себя до такого состояния!
Ее муж Томас с некоторым восхищением заметил:
– А вам досталось, мой мальчик! Надеюсь, те, кто это сделал, выглядят не лучше?
Шон и Кевин дружно подтвердили это предположение и пригласили друга присесть радом с ними. Подбежала Кэт и склонилась пат ним:
– Вам не очень больно?
– Нет, что вы…
Одна лишь Петси с отвращением сказала:
– Надо же было умудриться, чтобы вам так разукрасили физиономию!
Это замечание словно парализовало Игэна и заставило иссякнуть в нем источник романтических мечтаний, готовый уж было перерасти в бурлящий поток. Кевин, возмущенный поведением сестры, напомнил ей:
– Вы забываете, Петси, что вы были причиной этого! Если бы вы не строили глазки этому парню из Слайго, Игэну не пришлось бы напоминать ему о правилах приличия!
– Да в какие же времена мы живем, Господи?! Из-за того, что мой дом в Бойле, я не могу потанцевать, с парнем из Слайго?
– Нет!
– Так вот! Нравится вам это или нет, а я буду так поступать и в дальнейшем!
Бросив салфетку на стол, Петси скрылась в своей комнате и заперлась там. После этого за столом наступило неловкое молчание. Заявив, что у его дочери прескверный характер, Томас подытожил общее мнение. Игэн вздохнул:
– Жаль, что так случилось: я как раз собирался с вами поговорить о себе и о Петси…
Томас посмотрел по очереди на жену, сыновей и на младшую дочь, почесал затылок и сделал заключение: