Рапсодия - Дитя Крови (Симфония веков - 1)

Хэйдон Элизабет

Она шептала имя Гвидиона, и возбуждение его росло. Слово, повторяемое снова и снова, задавало ритм; тело Эмили стало горячим и мягким от охватившего ее наслаждения. Звук собственного имени достиг сердца Гвидиона, и он ощутил гром, раскатившийся внутри его тела; одновременно в груди Эмили родился крик, и она сжала Гвидиона так, словно он был последним якорем, удерживающим ее на земле, а после их подхватила и понесла могучая безудержная волна...

Время остановилось. Гвидион не знал, как долго они любили друг друга, - не с чем было сравнивать; но ему показалось,

будто прошла вечность. С каждой новой секундой его любовь к девушке все росла - пока ему не показалось, что это чувство уже более не вмещается в его существо. Он всегда полагал, что ЭТО произойдет с ним еще не скоро, и не думал, что оно окажется столь значительным. Рыдания, неотвратимо подступившие к горлу, застали Гвидиона врасплох.

– Сэм?
– Голос Эмили был полон тревоги, она прижала любимого к себе.

– Боже, неужели я сделал тебе больно, Эмили?

Она нежно поцеловала его, а потом слегка отодвинулась, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Ты шутишь? Неужели я вела себя так, словно мне было больно?

Она рассмеялась, и словно молния пронзила все его тело, пройдя насквозь, от поясницы до мозга.

Он с облегчением опустил голову на плечо девушки.

– Эмили, я никогда... никогда не сделаю тебе больно. Надеюсь, ты это знаешь.

Она посмотрела ему в глаза:

– Конечно, знаю. Зачем обижать ту, что принадлежит тебе? Потому что, Сэм, я принадлежу тебе.

Он вздохнул:

– Благодарение богам...

– Нет, - серьезно возразила Эмили.
– Благодарение звездам. Именно они привели тебя ко мне.

Гвидион с трудом поднял голову и посмотрел в озаренное луной небо, усеянное звездами, - так блестят на песке рассыпанные бриллианты.

– Спасибо вам!
– закричал он.

Эмили тихонько засмеялась, а потом вздохнула, когда он отодвинулся и начал приводить в порядок одежду. Она последовала его примеру, и скоро они уже стояли одетые. Эмили посмотрела в сторону городка, затем повернулась к Гвидиону, и на лице ее проступила горечь.

– Вальс Лорана. Нужно возвращаться, скоро танцы закончатся.

Гвидион вздохнул. Он с радостью остался бы здесь с Эмили навсегда.

– Ладно, - ответил он.

Он протянул ей руку и помог подняться, а потом обнял и еще раз поцеловал. Милое лицо возлюбленной выражало счастливое удовлетворение.

Гвидион надел плащ и взял Эмили на руки, вновь перенес через топкий берег, понимая, что они пересекают порог того места, которое она так любит и считает своим домом. Его охватила печаль; Гвидион знал, что их поспешный уход означает одно: ему уже никогда не суждено перенести Эмили через этот порог.

Рука об руку, не спеша, они миновали поля. Когда же Гвидион и Эмили поднялись на вершину холма, девушка неожиданно крепко сжала юноше руку.

Он обернулся к ней с беспокойством: Все хорошо?

– Да, но мне нужно немного посидеть.

Гвидион помог ей сесть и опустился на землю рядом.

– Что с тобой?
– спросил он. Эмили ободряюще улыбнулась:

– Ничего страшного, Сэм. Просто хочу отдохнуть.

–

Ты уверена?

– Да... Можно, я задам тебе один вопрос?

– Конечно. Спрашивай что хочешь.

– Сколько тебе лет?

– Четырнадцать. А тебе? Она немного помолчала.

– Как ты думаешь, который сейчас час?

– Около одиннадцати, наверное.

– Тогда мне тринадцать.

Гвидион с недоумением посмотрел на нее.

– Какое отношение время имеет к твоему возрасту?

– Через час мне будет четырнадцать, как и тебе. Теперь он понял.

– Значит, сегодня твой день рождения?

– Завтра.

Он заключил ее в объятия:

– С днем рождения, Эмили.

– Спасибо.
– Глаза у нее засверкали.
– Подожди-ка, у меня появилась идея! Ты не хочешь прийти к нам завтра на ужин?

Гвидион обнял ее крепче:

– Это было бы замечательно.

Эмили высвободилась из объятий, и он улыбнулся, видя, как лицо ее осветилось радостью.

– Ты сможешь познакомиться с моими родителями и братьями. Может быть, когда отец увидит, как я счастлива, он даст свое согласие.

– Во сколько мне прийти?

– Приходи в пять - ужин начинается в шесть.

Он с сожалением посмотрел на свою запыленную одежду:

– Боюсь, больше мне нечего надеть.

Эмили коснулась его рубашки. Ей еще не приходилось видеть таких тонких тканей. Бесспорно, в их деревне никто не мог похвастаться такой одеждой.

– Это вполне сойдет, - сказала она.
– На обратном пути я покажу тебе наш дом.

Гвидион пошарил в карманах. Вытащил кошелек и заглянул внутрь. Там не нашлось ничего достойного для подарка его любимой, а есть ли в поселении лавка, где можно купить что-нибудь подходящее, этого он не знал. Тогда он вынул пять золотых монет, которые захватил с собой, выходя из дому, и вложил их в ладонь Эмили.

– Это все, что у меня есть. Скромный подарок, но я хочу, чтобы в память о сегодняшней ночи у тебя что-нибудь осталось.

"Завтра я разыщу самые красивые цветы, какие только растут в здешних местах", - решил он.

Эмили взглянула на монеты, и на лице ее появился ужас.

– Я не могу это взять, Сэм, тут не меньше половины моего приданого. Она перевернула одну из монет.

На ней было выбито лицо принца Роланда. Такие монеты появятся только через семь столетий. Эмили взяла руку Гвидиона и высыпала монеты ему на ладонь:

– А кроме того, если я приду домой с такими деньгами, мои родители решат, что я совершила что-нибудь ужасное.

Он понял, что она имеет в виду, и густо покраснел. Потом ему пришла в голову новая идея. Порывшись в кошельке, он вытащил другую монетку медную, необычной формы: многоугольник с тринадцатью сторонами. Гвидион отдал монетку Эмили и вытащил из кошелька еще одну, точно такую же.

– Насколько мне известно, - сказал он, - во всем мире только две такие монеты. Они не имеют особой ценности, но очень важны для меня. И я не знаю другого человека, которому мог бы отдать одну из них.