Раса Солнца
Шрифт:
– Что? Не хотят открываться? – обеспокоенным тоном спросила Таня, на что Лера ответила машинально:
– Не-а, – наконец, сообразив, – Что?! – бросила побитый взгляд на Татьяну, та сидела и с невозмутимым видом щелкала семечки, отправляя шелуху в стаканчик для окурков. В голове пульсировала мысль: кто она? Собственно, чего я тяну?
– Кто ты? – спросила Лера и встала с табурета. А в голове крутился ответ – это агент негольской службы безопасности. Сейчас на нее оденут наручники и представят перед судом. «Нет, уже не страшно. Я потеряла семью и любимого человека, в
Женщина неспешно прикурила сигарету и ответила:
– Татьяна Соколова, слышала обо мне?
– Таня Соколова? Девочка, у которой в тринадцать лет подтвердился результат АА-100%?
Хозяйка квартиры кивнула, жадно набрала легкие дымом, подняла подбородок и выпустила горькую отраву вверх. Лера снова приземлилась на табурет и осторожно спросила:
– Что с тобой было потом?
– Ничего хорошего, – пригубила сигарету и начала свой горький рассказ. – Родители не стали меня жалеть. Я росла капризным ребенком и доставляла им много неудобств. Из-за меня карьера отца не шла. Они с радостью избавились от позора семьи. Знаешь, что НСБ делает с несовершеннолетними мутантами?
– Их отправляют на лечение и параллельно проводят исследование крови. Ищут антиген – лекарство, – вспоминая из лекций, ответила Лера и еще добавила, – мутанты долго не живут.
– На лечение? Видела бы ты это своими глазами! Кучка запуганных подростков и строгие врачи в белых халатах. Мы ведь были ни в чем не виноваты, чертов Ра больше не впитывал солнце, но мы от этого не перестали быть детьми. – Она докурила сигарету и потушила ее о край пепельницы. – С нами никто не считался. Отработанный материал без надежды на будущее. Еще бы! Бесплодие – это приговор для вымирающей расы. Мало кто из нас дожил до совершеннолетия. Жизни невинных ребят уносили болезни и суицид. Я оказалась крепче остальных. По негольскому закону, меня признали пригодной для дожития, выдали документы и отправили в свободное плавание.
– То есть, мутированные не умирают?
– А по-твоему, я труп? – удивилась женщина. – И чему вас только учат? Вранье это все, – стукнула кулаком о балку и обтерла одинокую слезу.
Лера внимательно посмотрела на женщину.
– Ты виделась с родителями?
– Пробовала. Они отказались. И ни разу не написали мне за все время разлуки. Как же я по ним скучала! По маме… – Таня замолчала, ее глаза намокли, по щекам покатились крупные слезы. Женщина впервые делилась своей историей, и ее уже давно никто не жалел, так искренне. После трех минутного молчания Лера решила прервать тишину.
– Тань?
– А?
– Дети Солнца обречены, как думаешь?
– Не хрена! – грубо заявила женщина, вытирая рукавом мокрые щеки и ресницы. – Мы еще повоюем. Нет не так, ты еще повоюешь!
Лера удивилась и внимательнее посмотрела на свою собеседницу. В душе легким током кольнула надежда. Рядом с ней сидела одинокая стареющая тетка с опухшими глазами и покалеченной судьбой. Вот чего Лера меньше всего от нее ожидала, так это призыва сражаться. Что она задумала?
– Тань, что ты задумала?
– Упадешь, когда узнаешь! – с еще более безумным взглядом и дерзким голосом ответила она. – Поэтому, дорогуша, давай топать отсюда. Торопливо одеваемся, прихорашиваемся и на воздух. Есть разговор.
– Обязательно выходить на улицу? – Лера вспомнила свое приключение с микроскопом. Наверное, ее объявили в розыск и уже повсюду ищут агенты службы безопасности.
– Обязательно. У меня сигареты закончились, а без них я думать не могу! – заявила Татьяна.
И не поспоришь. Нет, конечно, Лера тоже умеет вставить «острое словцо», но в другом месте и в другое время. А здесь и с этой старой неголкой, у нее впервые за последние сутки зажглась искорка надежды. Может что-то еще будет впереди? Желательно светлое.
Прихорашивались они долго и неприятно: ссоры и ругань были самым обычным делом для мутантов. Но эти женщины даже и не царапались, а скорее, выражали свои амбиции на повышенных.
– Говорю тебе, так нельзя выходить в свет! – Лера ругала хозяйку дома. – Тоннели ужасны, их уже никто не носит. А эту майку-алкоголичку пусти на тряпки, будет больше пользы и меньше стыда.
– Как ты смеешь?! Пригрелась змея в моей каморке и шипит! Шшшш.. – дразнилась Таня. Она вовсе не злилась. Даже наоборот, наслаждалась общением. Давненько у нее никого не было. Ни подруги, ни любовника. Сама ведь понимала, что запустила себя, и с удовольствием наблюдала, как соседка Лерка наводит у нее порядки. «Пусть делает, как ей нравится! – думала Таня. – Приятно же, когда ты ну хоть кому-то небезразлична».
А тем временем рыжая неголка не унималась:
– Дай-ка посмотрю, что ты хранишь в своих чуланах. Фу, пылища какая! Как тут жить-то можно? – она подошла к комоду и без лишней скромности стала выгребать из него вещи. – Одни кофты, боксерки и джинсы, все в бледно-серых и синих тонах. Что одеть? Нечего! – рассуждала и раскидывала тряпки по комнате. – Но голую тебя я на улицу не пущу! А вот нашлось, примерь. – Обрадовалась находке.
– Это же платье! Хочешь, чтобы меня изнасиловали? – проорала Таня.
Лера сделала строгий вид и посмотрела на нее оценивающе снизу-вверх. Ноги короткие, талия отсутствует, грудь висит, лицо и волосы: проще отвернуться.
– Не изнасилуют, – вынесла вердикт. – Одевай!
Таня широко улыбнулась, это где-то очень глубоко внутри нее, откликнулась маленькая девочка. Та самая, которая потеряла родителей и лишилась их заботы. Она взяла платье из рук приятельницы и вышла в прихожую.
– Ты куда собралась? – удивилась Лера.
– Туфли ищу. Не пойду же я в юбке и кроссовках.
Скоро нашлись босоножки, и даже приличные клипсы, которые закрыли дырки в ушах. Теперь с Татьяной Соколовой было не стыдно выйти даже в самый светлый час дня.
Себя Лера собирала быстрее. Гребнем Кисяня расчесала рыжие кудри, губы выделила красной помадой, из одежды просто натянула то, что было. И не забыла о сумке, которую сильным движением забросила на плечо, по старой привычке мысленно перебрала ее состав и вдруг вспомнилось:
– Тань, сколько я тебе должна за вчерашнее безобразие?