Расческа для лысого
Шрифт:
Кончает она красиво. Выгибается, волосы по-русалочьи колышутся, соски собираются в сухие острые вершинки, кожа мурашками покрывается, и губы влажно блестят. Сука, красиво!
И если меня спросят когда-нибудь: "Что ты, Миха, самое красивое видел в жизни?", зрелище кончающей на моем члене ведьмочки определенно войдет в топ пять.
Зуб даю.
14. Миша
— Не пойду я сегодня на учебу, отосплюсь, укатал ты меня, дядя Миша, — язвит ведьмочка, щуря лисьи глазки и шумно, с видимым
Я смотрю на нее с удовольствием. Ловлю себя на этом, но уже даже не удивляюсь. Ситуация разворачивается не так, как хотелось бы, но тебе же не привыкать, да, дядь Миша?
Не хотел ты, чтоб в постели твоей валялась голенькая девчонка с наглючими глазками? А она — валяется.
Не хотел, чтоб тебя подначивали без конца тупым "дядя Миша"?
А она — подначивает.
Не хотел, чтоб башку тебе забивало розовым дерьмом?
А вот оно, сейчас из ушей, сука, потечет. Вместе с мозгом.
Потому что мне надо работать. Очень надо.
Сегодня парочка встреч, на которых я должен думать мозгом. А я смотрю на кругую аппетитную жопку, которую нахалка даже и не думает прикрывать, валяясь на животе поперек кровати и дуя кофе, и в мозгах только одна мысль. Просчет ситуации, при которой я мог бы еще сутки проваляться здесь, в постели, разглядывая эту самую жопку в разных ракурсах. В самых разных, очень интересных ракурсах…
А она, понимая, на чем все время останавливается мой взгляд, только еще больше провоцирует, наглая зараза. Типа неловко приподнимает бедра, ложась поудобнее. Типа.
И ведь знаю, прекрасно знаю, что нарочно она это все делает! А все равно мозг реагирует неоднозначно. Чего такое происходит-то, Мих? Тебе сорокет корячится, бес в ребро хренакнул?
— У меня дела, собирай манатки.
Я нарочно грублю, зная, что для этой оторвы такое обращение, как красный сигнал светофора. Нарочно будет переть.
Жду, когда фыркнет, разозлится, зашипит кошкой.
А она…
Сука…
Она перекатывается просто с животика на спину, открывая моему ошалевшему взгляду небольшую, но очень манкую грудь с острыми сосками, а потом так же плавно перетекает ко мне ближе.
Встает на коленки на кровати, прямо передо мной, легко и игриво ведет пальчиками по голой груди, собирая капельки воды.
Я только из душа, в одном полотенце. И, судя по шальному взгляду лисьему взгляду, ей мое тело дико нравится.
— Звезды… Что они обозначают?
Я слежу, как тонкие пальчики обводят грани партаков, и отчего-то прямо в дрожь кидает. Облизываю губы, ловлю взгляд.
— Это… После второй ходки… Знак принадлежности…
— К кому? — нежные ладошки проводят вниз, по напряженному животу, останавливаются на узле полотенца.
— К… Людям…
— К каким людям? — она непонимающе поднимает взгляд. Наивно-порочный. И меня потрясает это сочетание. И пропасть между нами. Непреодолимая, сука, пропасть.
Где я и где она? И какого хера я творю с ней?
— Это неважно, малех…
Я хочу отойти, отстраниться, но пальчики крепко впиваются в узел на полотенце. Держат. И взгляд требовательный держит. Не пускает.
— А крест на шее?
— То, что я… Потерял близкого человека.
— Кого?
— Неважно тоже, малех. Хватит. Одевайся.
Она дует дубы, держит. Недовольна, что я не говорю ничего.
А что я ей скажу? Есть вещи, которые нельзя знать таким чистеньким девочкам. Да и общаться с такими, как я, этим чистеньким девочкам тоже бы нежелательно. Но здесь уж как карта легла. Не изменишь ничего.
— А на пальцах? — она перехватывает мою ладонь, когда я собираюсь отцепить ее пальцы от узла на полотенце и все же отойти на безопасное расстояние.
Я уже злюсь, хочу сказать что-то грубое, чтоб точно фыркнула и начала собираться.
Но лисичка неожиданно прижимается щекой к моей ладони, потирается, как маленькая кошечка. Смотрит на меня не зло и обиженно, как должна бы, а игриво. Чеерт… Ну вот как тут быть?
И, пока я раздумываю, она проворачивает финт: проводит губами, мокрыми и горячими, по центру ладони, а потом без предупреждения всасывает два пальца.
Да бл***!!!
Ты чего творишь, манкая ты зараза?!
Член, который и так уже от ее близости заметно ожил, дергается с такой силой, что низ живота скручивает! Я, не выдержав, шиплю сквозь стиснутые зубы, не умея оторвать взгляд от нереального зрелища.
А она довольна! Довольна моей реакцией, ведьма чертова! Глазки блестят игриво, юркий язычок скользит по фалангам пальцев, отправляя меня в нирвану.
Я неосознанно придвигаюсь ближе, скольжу пальцами, словно член в ее ротик засовываю, и чувствую, как все жарче становится внутри, как горячее обхватывают меня пухлые губки.
А потом она отстраняется.
Вернее, пытается отстраниться, играет. Думает, что играет со мной. Вот только просчиталась, наглая провокаторша! Теперь по полной получишь.
Я придерживаю ее за затылок и снимаю полотенце.
Она смотрит на уже готовый член, удивленно поднимает на меня взгляд. Ну а чего ты ждала, ведьма? Все правильно, завела, ты же этого хотела, да?
Вот и получила.
— В рот. — Коротко командую я, и в тот же миг в глазах девчонки вспыхивает злость. Она упрямо сжимает губы, смотрит настолько высокомерно, что за один этот взгляд ее требуется примерно наказать. Но я пока лоялен. Сжимаю сильнее ладонь на затылке, с кайфом зарываясь в шелковую гриву, и немного разворачиваю, так, чтоб смотрела, куда надо. То есть вниз.