Расчет пулей
Шрифт:
Турецкий намеренно выдержал паузу, чтобы несколько изменить тональность разговора. Иногда Меркулов начинал давить без меры: сказывалась многолетняя привычка начальствовать. Александр Борисович тоже был не на последних ролях, но так и не научился командовать, вернее, приучил себя сдерживаться.
— Удалось побеседовать с бывшей секретаршей Викулова.
Меркулов поглядел на Грязнова, как бы приглашая его поучаствовать в разговоре.
— Представляю себе, какой кладезь информации. Пустая баба.
— А что так, Константин Дмитриевич? — невинно спросил Турецкий.
Меркулов, не
— Из двух секторов института милиции ее выжили. Оказалось — не нужна. Один Викулов ее и держал.
— Чем держал?
— Известно чем…
— Так вот, Костя, — Турецкий перешел на жесткий тон, — эта пустая баба дала ценнейшую информацию. Она оказалась очевидцем убийства.
Глаза у Меркулова полезли на лоб.
— Одного из двух убийц она запомнила. И в ближайшее время мы будем иметь его фоторобот.
— В какое ближайшее? — с досадой произнес Меркулов, все еще недовольный собственным промахом.
— Дня через два, — сказал Грязнов.
— Да вы что?!
— Она находится в тяжелом состоянии. В больнице. Сотрясение мозга… — продолжил Вячеслав Иванович, уже знавший от Турецкого о ценной свидетельнице.
Но Меркулов уже поднялся и опять загремел:
— Да вы что?! Этих двух киллеров могут убить, заметая следы. Они могут залечь на дно, в конце концов. И ценность полученной информации будет сведена к нулю. Немедленно! Сегодня должен лежать у меня на столе фоторобот. И не только у меня — у всех сотрудников милиции Москвы и области. Нужно объявить их в федеральный розыск по всей матушке-России. Пусть врачи накачают секретаршу любыми средствами, чем угодно. Дорог каждый час.
— А если?.. — начал Турецкий.
Меркулов напрягся, вперив в него яростный взгляд.
— Знаешь, что такое указание вышестоящего руководства?
Турецкий вытянулся в струнку:
— Слушаюсь!
— Слава! — Меркулов повернулся к начальнику МУРа. — Очень тебя прошу. Возьми это на себя. И сделай так же быстро, как сделал бы Турецкий. У него куча недостатков, но некоторые достоинства, несомненно, есть.
Грязнов крепко сжал ему локоть, показывая этим, что соглашается со всеми доводами.
— А для тебя, Саша… — Меркулов погрустнел и сник. — Одно очень деликатное поручение. Надо встретить Марину.
Всего ожидал Александр Борисович, только не этого.
— Костя! — взмолился он. — Я не хочу быть черным вестником для этой бедной девочки. Пусть встретит кто-нибудь другой.
— Она уже знает обо всем, — сухо прервал его Меркулов. — Оттого и прилетает. Ее самолет приземляется через час. И, кроме того, другой достойной кандидатуры у меня просто нету. Ты же у нас самый большой знаток женской души.
— Костя, сейчас не надо об этом, — попросил Турецкий.
— Как раз надо, Саша, — серьезно ответил Меркулов. — Чтобы ободрить немного, уменьшить боль у девочки. Тут нужен не только ум, но и опыт.
Марине хотелось, чтобы самолет летел бесконечно и не приближался к Москве. Но объявили посадку. Запретили курить. Она нарочно не пристегнулась ремнями, но и тут обошлось благополучно. Выходили в наступившей духоте на белые раскаленные плиты, между которыми непостижимым образом пробивалась зеленая трава. Марина попыталась взглядом зацепиться за траву, чтобы сдержать поток отчаяния. Но он все нарастал, захлестывал. И когда ей показалось, что она никогда не дойдет до здания аэровокзала, где недавно ее провожал отец, в толпе встречающих показался человек, который больше других напомнил о недавнем счастливом времени. Турецкий махнул рукой. Марина ответила. Отчаяние не уменьшилось, но прибавилось каких-то внутренних сил. И Марина, протянув руки, дошла до первых поручней и ухватилась за них.
— Я нашел одного убийцу, — сказал Турецкий. — Скоро найду и второго. И они расплатятся за все. Ты мне поможешь?
Он сознавал, что безмерно преувеличивает. От фоторобота до поимки преступника дистанция огромная. Но ему важно было успокоить Марину.
— Что нужно делать? — еле слышно спросила она.
— Потом объясню. Это очень важно.
Ощущение своей полезности, необходимости помогло ей справиться с навалившимся горем. Всю дорогу она плакала, ожидая скорбной встречи с отцом. Но поняла, что выдержит.
Грязнов сдержал свое слово. А еще большим молодцом оказалась Лидия Петровна. Она мужественно перенесла поездку в ГУВД и ЭКУ — экспертно-криминалистическое управление. Ее сопровождала лечащий врач, но никаких экстренных мер не понадобилось. К вечеру сотрудники ЭКУ изготовили фоторобот одного из киллеров. Фоторобот был напечатан в типографии ГУВД и разослан во все отделения милиции города. Одним из первых его получил генерал-майор милиции Семен Николаевич Игнатов. И Борец, или, как его называли, Горбоносый получил второй раз за последние дни «приглашение» на Волхонку. Это значило, что в известном ему отделении милиции следовало взять важное сообщение.
И незамедлительно.
Глава 16 Беглец
У Крепыша было нежное домашнее имя — Алик. Но так его никто не называл уже много лет. Он и сам начал забывать свое имя. Ни отец, ни мать так ни разу и не вспомнили о нем с тех пор, как он убежал из дому.
Сколько он помнил себя мальчишкой, отец все время собирал бутылки. И, набирая после выходных целый брезентовый мешок пивной тары, говорил с гордостью:
— Во! Урожай…
На стене в комнате, это отчетливо помнилось, висел портрет отца в военной форме. Но это, наверное, было так давно, что Крепыш даже представить не мог отца в таком виде. Отец в сильном подпитии часто разговаривал с портретом, как с живым человеком. А после этого принимался плакать или бить посуду.
Иногда, остервенев, гонялся за сыном. Маленький Алик, еще не бывший крепышом, даже лежал в больнице после побоев, и бедняцкие ступинские палаты казались раем после постоянного семейного кошмара. Кормили в больнице плохо, он все время испытывал чувство голода и таскал хлеб у болящих старух.
И все же, когда пришла пора возвращаться домой, Алика охватил такой ужас, что он забился под кровать и долго не отзывался на голоса искавших его людей.
За время, пока он пролежал в больнице, мать тоже приохотилась к бутылке. И если раньше она его защищала от отцовских побоев, то теперь в ответ на крики сына только полнее наливала себе стакан, чтобы отцу не досталось.