Раскаленный добела
Шрифт:
Я переминалась с ноги на ногу и наступила на что-то твердое. Отступление от Рогана и тепла причиняло физическую боль. Я присела, обнимая колени, словно пытаясь согреться, и держалась между Дэвидом и тем, на что я наступила. Я пощупала вокруг рукой и наткнулась на знакомые очертания. Кусок мела, который я сжимала в руке, когда выбиралась из машины. Я почти закричала. Вместо этого я поднялась и снова обняла Рогана.
— Неосмотрительно с твоей стороны, — сказал Роган, глядя на Дэвида. Его голос был спокойным.
— Я
— Все равно, риск слишком высок. Больше пятидесяти процентов телепортаций неудачны.
Дэвид покачал головой.
— Ни у одного из вас не было хирургических вмешательств, требующих неорганических компонентов. Я рискнул предположить, что у мисс Бейлор нет грудных имплантов. К счастью для нас всех, я был прав, иначе все могло бы выйти довольно мерзко. Единственным спорным моментом было, переедете вы детей или нет, но после инцидента в доме Антонио де Тревино, я был совершенно уверен, что вы сделаете все в ваших силах, чтобы этого избежать. Принципы делают нас предсказуемыми. У нас всех есть границы, которые мы не переходим. Ваши просто оказались одними из самых очевидных.
— Соединения органического происхождения, — просипела я.
— Прости, что? — переспросил Дэвид.
— Телепортация не влияет на живые организмы. Она влияет на соединения органического происхождения.
— Да, но я не улавливаю твоей мысли. Даже если бы кто-то из вас был бы одет в одежду из чистого хлопка или шелка, это только бы продлило вашу смерть на несколько минут.
Я впилась в него взглядом и передала Рогану мел. Его глаза загорелись. Он крепко поцеловал меня, притянув к себе. Это был не поцелуй, а объявление войны, и я им упивалась. Он отпустил меня.
— Как мы выберемся из этого круга? — спросила я у него.
— Мы его убьем, — ответил он.
— Отлично. Давай убьем его и отправимся домой.
— Думал, ты никогда не попросишь. — Роган повернулся и принялся изучать круг с мелом в руке.
— Какой занимательный поворот. — Дэвид по-прежнему улыбался, но его глаза выдавали тень сомнения.
Роган смотрел на линии, во взгляде был расчет. Его губы начали синеть.
Он найдет выход. Если кто-нибудь и мог это сделать, это был он.
Холод просачивался в мои кости. Дыхание срывалось с губ бледными облачками пара, унося с собой драгоценное тепло. Я была очень уставшей,
Роган повернулся ко мне.
— Помнишь, что ты сказала мне в лифте?
В лифте я высказала ему сразу несколько вещей.
— Это обещание все еще в силе?
Какое обещание? Что я сказала? Он схватил Корнелиуса, я сказала ему отпустить моего клиента, он отпустил, а потом я сказала… Сделаешь так еще раз, и я врежу тебе шокерами до потери памяти.
— Да, — кивнула я.
Он указал на точку напротив и чуть левее того места, где канал ведущий к Дэвиду соединялся с нашим кругом.
— Встань туда.
— Я переместилась. Он обнял меня, быстро отпустил и присев нарисовал идеальный полукруг вокруг моих ног, отрезая меня от остального внутреннего пространства. Вокруг моих ног осталось едва ли полтора фута. Роган поднялся, его глаза встретились с моими. Я хотела придвинуться и коснуться его, но нас разделяла меловая линия и я чувствовала первые всплески силы, проходящей сквозь нее.
— Доверься мне, — сказал Роган.
Я кивнула.
— Это бесполезно, ты же знаешь, — фыркнул Дэвид. — Ты не можешь разрушить этот круг. Даже если бы каким-то чудом тебе это удалось, это ничего бы не дало. Некоторые изменения так же неизбежны, как морские приливы.
Роган опустился на одно колено и начал рисовать.
— Вы предприняли согласованные усилия, чтобы дестабилизировать Хьюстон. Чего вы хотите? — его голос был небрежен, словно мы сидели где-нибудь за обедом.
— Лично я или мы все?
— И то и другое.
— Лично я смогу лицезреть публичное уничтожение Дома Хоулингов.
— Так сильно ненавидишь своего брата и сестру? — Мои зубы клацнули. Было тяжело говорить. Температура снова понизилась.
Дэвид пожал плечами.
— Это обычная история. Мужчина становится вдовцом; мужчина женится на женщине намного моложе его; дети от первого брака считают ее злой узурпаторшей памяти их матери и превращают ее жизнь в настоящий ад. Дом Хоулингов не был уютным домашним очагом. Что касается коллективных желаний и потребностей, то это вы уже должны были понять.
— Просвети меня.
Роган разделял круг, рисуя идеально прямые линии с одной стороны. Я не могла перестать дрожать. Чудовищная сила воли, к которой он прибегал, чтобы не дать руке дрогнуть, пугала.
— История циклична, — сказал Дэвид. — Ты всегда был хорош в истории, Роган. Я сидел позади тебя на Классической на первом курсе в Гарварде. Ее вел профессор Кормак. Тот, который первую же лекцию начал со слов: «Вы должны понимать, что древние греки были преимущественно гомосексуалистами».